Будь проклят этот мерзавец! Если он свалит ее, как мешок репы, прямо в гостиной Великой Мадемуазель, она станет посмешищем всего Парижа. Ярость и негодование вскипели с новой силой. Впрочем, выбора у нее нет. Она встала и сквозь стиснутые зубы ответила мужу:
– Вы вынуждаете меня. У меня связаны руки.
Филипп насупил брови, понимая злой намек ее слов. Она вышла из кареты с достоинством, которого совершенно не испытывала, и величественно направилась к открытой двери, даже не оглянувшись. Едва ее ноги коснулись порога, насмешливый голос Филиппа эхом отразился от мостовой:
– И вы не скажете, мадам, ни слова на прощание мужу, который отправляется на битву?
Она круто обернулась. Филипп выглядел на редкость привлекательно – верхом на лошади, такой франтоватый в своей форме, с лихой улыбкой на лице. Его явная обаятельность не могла изгладить из памяти его прошлое предательство. Теперь он отдает ее в руки соперницы. Если он ждет от нее благословения, она с удовольствием одарит его.
– Надеюсь, вы получите то, что заслуживаете!
Он шутливо прижал к груди шляпу с плюмажем.
– Зачем же так сурово? Я надеялся на благодарность. – Натянув поводья, он поднял Балтуса на дыбы. – Что касается меня, то я молюсь, чтобы бог хранил и вас, и Париж. Адью. – Филипп хлестнул коня, и тот рванулся вперед, унося улыбающегося всадника назад в полк – а возможно, и к смерти.
Спустя двадцать минут Энни препроводили в гостиную принцессы. Как она и предполагала, эта аудиенция была затеяна для ее унижения.
Принцесса оглядела ее с головы до ног и небрежно повела рукой в перчатке.
– Господа… это Корбей. Корбей, с моими друзьями, мне кажется, вы уже встречались.
Энни узнала герцогиню де Шатильон, герцогиню Фронтеньяк и пожилую компаньонку принцессы мадам Фескье, двое мужчин были ей незнакомы. Принцесса их небрежно представила.
Принцесса не преминула в очередной раз уязвить Энни:
– Уверена, мы отлично уживемся, моя дорогая. В конце концов, нас так многое связывает.
Единственное, что их связывало, это Филипп.
Явно забавляясь происходящим, герцогиня де Шатильон лукаво посмотрела на Энни.
Энни с ужасом подумала: вдруг кто-нибудь еще в этой комнате знает, что скрывается за, казалось бы, невинной репликой принцессы. Предательский румянец выступил на скулах. Итак, ей уготована роль придворного шута, который должен сносить все выходки принцессы. Может быть, кошка потеряет вкус к игре, если мышка не станет убегать.
Она присела в почтительном реверансе.
