– Добро пожаловать, господин.
У его господина не было настроения, чтобы обращать внимание на явно улучшенную внешность строения, на скромную элегантность внутреннего убранства. Грозным голосом он прорычал:
– Где она?
– Кто, ваша милость?
– Герцогиня. Кто же еще? – Еще запачканный и разгоряченный скачкой от Сен-Жермена, Филипп нетерпеливо похлопывал по ладони перчатками. – Ну?
Слуга нервно взглянул в сторону сада.
– К сожалению, господин, я не знаю. Ее милость часто прогуливается в это время дня одна. Но к обеду всегда возвращается.
Филипп остановился.
– И вы оставляете ее без сопровождения? Вы не знаете, что это опасно? Кругом бродят отряды мятежников.
– Нас не спрашивают, ваша милость. Ее милость запретила нам следовать за ней. Сказала, что желает уединения.
Филипп рванул застежку своего камзола.
– Какой-то сумасшедший дом! – Он бросил на канапе пистолет, следом – шпагу и ножны. – Вы совсем потеряли разум, позволяя вашей госпоже бродить без охраны? Вы не знаете, что идет гражданская война? Может случиться что угодно! Кто-нибудь мог даже попытаться похитить ее.
Тот, очевидно, понял саркастическую ссылку Филиппа на неудачный визит лейтенанта Веркруа. Его лицо пошло пятнами.
– Простите, господин, мы делали только то, что велела мадам герцогиня. Прошу вашу милость понять нас.
– Иди и скажи Мари, чтобы немедленно упаковала вещи своей госпожи. И пусть поспешит. Как только я буду готов, мы тотчас уедем – с багажом или без багажа. – Он швырнул свой камзол. – Пусть его почистят и выколотят. Принеси воды умыться и чистую рубаху. И немного еды.
Он крикнул старого дворецкого, и тот объяснил ему, что мадам герцогиня у старой мельницы, где она гуляет под неусыпным присмотром.
Через полчаса Филипп подкрадывался к спящему конюху, который, предполагалось, охраняет свою госпожу.
Охраняет, как же! Какая защита от спящего?
Одной рукой он прикрыл рот похрапывающему парню, а другой потряс его, чтобы разбудить. Несколько секунд тот отчаянно сопротивлялся, но, узнав своего хозяина, вытаращил глаза.
Филипп жестом приказал ему не шуметь, потом отпустил его, прошептав:
– Немедленно возвращайся в конюшню и проследи, чтобы мой конь был готов.
Парень кивнул и скрылся из виду.
Филипп осторожно шел по краю вечнозеленых зарослей, отодвигая цепкие ветки болиголова. У последнего куста, скрывавшего тенистую поляну и полуразрушенную мельницу, он остановился и осмотрелся. Ни одно движение не нарушало мир и покой.
И вот он увидел ее.
