– Но мне-то ты можешь сказать, кто из звезд голубой, а кто – нет?
– Легче перечислить нормальных мужиков, – я делаю загадочное лицо. – Потому что их всего два!
Юрас выпучивает глаза:
– Молчи! Не разрушай моих идеалов!
Сегодня приснилось, будто я попала в женский рай. Странное такое местечко. Вроде все красиво: деревья там в цвету, клумбы, магазинов с косметикой – завались. Тока мужиков нету. И вот стоят в длинной очереди бабы. Старые, молодые – все подряд, короче. И базарят о своих женских проблемах. У кого-то нос после операции не прирос как следует, кто-то контрацептивы забыл с собой захватить. А кто-то уже просек фишку, что мы все на том свете, и прохаживается вдоль очереди – косметику свою французскую бесплатно раздает. Берите, говорит, мне уже не надо.
И все мы потихоньку понимаем, что все наши земные проблемы – муть сплошная. Что вот подойдет сейчас дядька, который нас о делах земных спросит, а нам и сказать нечего. Жуть! В «Космо» про такое не писали.
Тут подходит наш поезд. Трогаемся, громкий голос объявляет: выходим группами, каждый на своей станции. Первая остановка, говорит, для лесбиянок. Приготовьтесь, кто за собой это дело знает. Я, понятно, не парюсь. Смотрю – несколько девушек лыжи навострили. Останавливаемся. Выходят эти бабы и прямиком попадают в грязную лужу, где копошатся такие же лесби, а рядом стоят надсмотрщики и заставляют их беспрестанно совокупляться. А кто не подчиняется – бьют плетками.
Едем, значит, дальше. Высаживают садисток и мазохисток. Их надсмотрщики заставляют друг друга пи%дить… Я в шоке. Когда же, думаю, для алкоголиков и прелюбодеев станция будет. Но – нет. Меня высаживают последней. Туда, где учиться надо. Новые знания получать. Для блондинок станция. Чему учиться, я так и не поняла, проснулась. Вот жуть-то!
[28 марта]
Приятно быть стервой
– Давай уже, Андреева, закончим эту зубодробильную любовь и станем просто дружить, – говорит Макс у кассы кинотеатра. – Вдруг получится.
Сегодня мы встречаемся на нейтральной территории, а то уже как-то грустно стало.
Я для приличия делаю жалобную мину, как у кота в «Шреке», и спрашиваю:
– «Ты уверен, что это конец?»
– Уверен, – говорит. – Ты же сама ушла.
А у самого лицо, будто крови напился. Довольное-предовольное. Ну, думаю, ладно, негодяй. Вспомнишь еще все два твоих сладких оргазма! Мы в полглаза смотрим дурацкую мелодраму, пьем пиво, а наутро я твердой рукой открываю свою записную книжку. Звоню первому попавшемуся. Назначаю свидание на завтра. Ну, знаете, когда сахар кончается, мы выковыриваем из шкафа заменитель или завалящую карамельку. Чтоб не чувствовать горечи чая.
