Все! Все! Все! Коллекция календарей, замшевый плащ, золото – все сгорает в огне бессмысленных надежд и ложных стремлений. И ты стоишь голая посреди бескрайнего поля. То, что ты так долго копила, к чему привязывалась сердцем, оказалось пылью у твоих ног.
Тебе больше некуда идти, хотя перед тобой миллион дорог. Твои глаза закрыты, но ты видишь весь мир. Единственное, что осталось у тебя, – любовь.
* * *
Лучше всего у Макса получается готовить. Он жарил стейки, когда я впервые пришла к нему в гости. От волнения уронил пару шкворчащих кусков мяса на пол, но не растерялся: «Так задумано. На полу они быстрее остывают». Пока я поглощала его кулинарное творение, Макс без умолку рассказывал о том, как устроены муравейники. Это было так трогательно, по-детски, что я едва не расплакалась.
– Откуда ты знаешь такие подробности о муравьях? – Мне было и вправду интересно.
– Ну, э-э-э-э. Я смотрю канал «Дискавери». Звучит, конечно, глупо, но мне не стыдно. Кстати, ты умеешь отлично слушать. Никто еще не дожидался конца этой истории.
В тот момент сердце мое сладко сжалось, а в ушах зазвенели колокольчики.
* * *
Прошло полгода. Теперь он говорит: «Ты моя девушка! Почему ты не делаешь того, что я прошу?»
Но я – не поклонница патриархата. «Я – твоя девушка, – отвечаю. – Это значит, что ты любишь меня и заботишься обо мне. Но это совершенно не означает, что я принадлежу тебе. Я тебя, конечно, люблю, но, если что не так, иди ты в жопу, дорогой!»
На почве нашей взаимной упертости мы ссоримся почти каждую неделю. Я нахожу только одну причину тому, что мы до сих пор вместе: просто в этот период жизни нам обоим хочется пострадать.
[2 марта]
Попугай и точка джи
Вы замечали, что, как только накрасишь ногти, тут же приспичивает в туалет. Лак, естественно, остается на джинсах, а нервы – хоть в гитару вставляй. У меня, по крайней мере, всегда так. Вчера выхожу из кабинки на работе, а коллега в раковине попугайчика моет.
– Обкурилась что ли, мать? – спрашиваю.
– Нет, – говорит. – Просто он в стакан с кефиром попал. Выпустила полетать по кабинету, и вот.
А другая коллега заезжает в туалет на роликовых коньках. На работу так прикатила. На метро экономит. В такие моменты я начинаю понимать Тарантино и Джармуша, которые в кафешках сюжеты для своих фильмов подсматривали. Про туалет, я не понимаю, почему фильм еще не сняли?
А однажды я в туалете Лию Ахеджакову видела. Пробирается она, значит, к отхожему месту с охапкой цветов на какой-то премьере. Кладет букеты на туалетный столик и скромно становится в очередь к кабинкам. В этот момент кто-то в толпе выкрикивает: «Ой, это же Лия Ахеджакова! Можно попросить у вас автограф?» Актриса смущается, но не отказывает. Терпеливо расписывается на билетиках и открытках прямо в туалете. Когда же очередь страждущих иссякает, Ахеджакова снова становится в очередь. Никому и в голову не приходит пропустить ее вперед.
