Как он сам полюбил другую… Прочитав эти слова, Виктории ничего не оставалось, как написать сдержанное письмо, принимая неизбежное и соглашаясь, что его решение правильно. Она спасла свою гордость и, видимо, успокоила совесть Идена, поступив так в силу необходимости.
Хелен была довольна и не пыталась скрыть это: «Я никогда не считала супружество между двоюродными братьями и сестрами хорошей мыслью. Кровосмешение никому не приносило пользы».
Эмили написала из Кении. Очевидно, она поверила объяснению Идена об обоюдности разрыва. Письмо было милое, полное сожалений, и в конце она выражала надежду, что, может быть, они передумают. Но в то же утро в газетах
«Тайме» и «Телеграф» напечатали о помолвке Идена де Брета и Элис Лэкстон, и менее чем через месяц они поженились.
О, эта мука тех дней! Пронзительная, непроходящая боль утраты. Шок, испытываемый всякий раз, когда открываешь иллюстрированный журнал в парикмахерской и видишь целую страницу с фотографиями Идена и его невесты у церкви святого Георга. Иден, серьезный и неулыбчивый, невообразимо красивый, принц, мечта любой женщины. И Элис, незнакомая девушка в белом платье с развевающейся фатой, наполовину закрывшей лицо.
— Он красивее даже Роберта Тейлора и других актеров, — сказала ученица парикмахера, заглядывая в журнал через плечо посетительницы. — Ему надо сниматься в кино. А в ней ничего особенного, вы не находите? Не могу понять, как ей удалось подцепить такого красавчика. Видимо, деньги. В газетах пишут, она богата. Жаль, что я не богата. Как насчет геля, мисс Кэрил?
У нее много денег… Неужели из-за этого Иден женился? Нет, он не подлец! Но она знала, что ферма Фламинго в последнее время терпела убытки, а у Идена широкие запросы. Эмили испортила его. Было бы приятно думать, что он женился на Элис лишь из-за денег, в этом случае она смогла бы презирать его, жалеть его жену и тешить собственное самолюбие. Но что значит задетое самолюбие по сравнению с сердечной болью? Не буду больше о нем думать, решила Виктория. Я не позволю себе больше думать об этом.
Нелегко оказалось сдержать данную себе клятву, но помогла напряженная работа, и наконец наступило время, когда память перестала мучить ее в моменты усталости или расслабленности. Она уже не думала об Идене несколько месяцев перед смертью матери, а потом даже смогла прочитать его письмо с соболезнованиями и ответить на него, словно он значил для нее не больше десятка других, приславших подобные письма. Виктория продала дом и начала работать секретарем в Лондоне. Потом она получила это неожиданное письмо из Кении.
