На третьем падении у подруги проступили слезы и я решила, что стоять тут всю ночь никак нельзя. С нами был солидарен таксист, который остановился рядом с криком: "Девушки, вас подвезти?"
Что самое обидное в отечественных мужчинах, так это то, что подвезти, не бесплатно, естественно, может каждый, а помочь — единицы. Так было и в этот раз, потому что таксист преспокойно сидел в машине и наблюдал за нашими потугами хоть как-то добраться до дороги, до которой было добрых метра три. Если бы не мое плачевное состояние, то я бы быстренько отвадила его крепким словцом, потому что насмехаться над чужими страданиями — по меньшей мере низко. Я бы посмотрела на него, если бы это он пару раз на твердый лед грохнулся! Через минуту таксист опять показал себя во всей красе, просто взяв и уехав! Наверное, он понял, что мы просто не можем сдвинутся с места, что бы не упасть.
Выругавшись себе под нос, я опять потянулась вниз, что бы помочь встать Ангелине. К феминизму, как к идейному движению я всегда относилась прохладно, но в нашей стране это скорее жизненная необходимость! Я бы еще долго могла сокрушаться по поводу несостоятельности отечественных мужчин, как возле нас остановилась еще одна машина, из которой выглянул мужчина лет тридцати пяти.
— Девочки, такси? — спросил он улыбаясь.
Я взглянула на него и лучезарно улыбнулась:
— Мы бы не против, если вы подождете, пока мы отсюда выберемся.
Раскачивание подруги грозило новым падением, поэтому я крепко схватила ее под локоть и снова улыбнулась таксисту, доказывая плачевность нашего состояния.
— Алинка, не двигайся, — сказала я и представив себя фигуристкой с мировым именем, проскользнула на пол метра вперед, после чего подтащила к себе Ангелину. Проехав так еще немного, я с благодарностью встретила руку таксиста, который вышел из машины и помог нам в нее забраться. Я села на переднее сиденье, а Ангелина на заднее.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
— Не за что. Куда вам? — спросил он, а я повернулась к подруге.
В этот момент у нее был вид человека, обиженного на весь мир.
— В Брайтон, — сказала она, но ее тон не искрился счастьем.
— Ночной клуб? — уточнил таксист.
— Да, — подтвердила она.
— Ты уверена? — спросила я с сомнением.
— Уверена, — сказала она, словно надувшийся воробушек.
Проблема была в том, что у нее в любом настроении и в любой ситуации была невероятная тяга к развлечениям и приключениям, и какие-то пара падений не могли ее образумить. Она часто говорила: "А вот через десять, а то и пять лет, мы с тобой не сможем по дискотекам ходить", на что я в семидесяти процентов случаев капитулировала.
