— Да, Луки, всё бывает. Даже самый лучший детектив иной раз может ошибиться. — Он вынул руку из кармана и провёл ею по глазам.
Луки искоса наблюдал за ним. Перемена, случившаяся в этом человеке, сбивала его с толку. Детектив стал совсем другим. Каким-то усталым, скучным… каким-то опустошённым.
— Вообще-то я один из лучших детективов. Просто не понимаю, как это у меня вышло, — проговорил полицейский медленно.
Луки попытался приободрить его:
— Да вы не беспокойтесь, мистер. Я сразу понял, что, если к вашему виски вы добавите немного горячего кофе, всё придёт в норму. А где вы поставили машину, вспомните.
— Дело вовсе не в моей машине, — сказал детектив. Это прозвучало как признание. — Дело в том, что, проходя мимо, я вдруг связался с вами, цветными. А ведь вы ничего такого не сделали, работали как полагается…
Луки был вне себя от удивления: вот это да, вот что значат проповеди толстяка Сэма! Полицейский, детектив, а запричитал вдруг как обращённый в Армии спасения.
— Ничего страшного, не переживайте, босс, — сказал он. — Мы тут ко всякому привычны. Если белый переберёт маленько, ему сразу кажется, что чёрный у него что-нибудь свистнул… Вы небось с Юга, а?
— В том-то и дело, что нет: я родился на Лонг-Айленде и всю жизнь прожил в Нью-Йорке. Никогда я против вас, цветных, ничего не имел, понять не могу, с чего это вдруг я на вас взъелся? Просто затмение нашло.
Луки часто заморгал, не зная, что и подумать.
— Забудем всё, — предложил Луки. — Вы джентльмен, это сразу видно. И если ошибётесь, не боитесь в этом признаться. Другие бы на вашем месте этого не сделали. — Ему всё-таки было здорово не по себе. Он просто не привык, чтобы белый признавал свою вину. — Да, для этого нужен настоящий характер! — сказал он импульсивно и тут же пожалел об этом. С чего это вдруг он так нахваливает белого, который так грубо оскорбил его. Он хотел пройти к двери.
— Вы меня извините, — сказал он вежливо. — Я только взгляну, как там Сэм без меня справляется… — Но детектив не пропустил его.
— Послушай-ка, Луки, я хочу рассказать тебе, что сегодня со мной стряслось… Я, парни, перед вами провинился. — Он вздохнул. — Обхожу я сегодня, значит, Таймс-сквер, а там, у автомата на Бродвее, шум. Какой-то пьяный орёт, что его обокрала девчонка… Я её застукал, когда она как раз сворачивала на 47-ю стрит. Хотел я её тут же упрятать в кутузку, но, смотрю, она вовсе недурна. Тогда я ей предложил, что, если она вернёт тому пьяному деньги, а потом пойдёт со мной, я её отпущу… Я уже был пьян, иначе мне это и в голову не пришло бы. — Он снова провёл рукой по лицу.
