— То есть я должен сказать репортёрам, будто всё, что я говорил насчёт этого детектива, ложь?
— Нет, зачем же. Скажи только, что тебя, дескать, не совсем правильно поняли…
— Они требовали, чтобы ты уговорила меня? — резко перебил Джимми. — И прокурор, и инспектор, и все прочие?
— Э-э… н-нет… Не прямо… Мне объяснили, что им будет легче найти настоящего убийцу, если ты… если ты прекратишь чернить полицию. Даже если он стрелял в тебя.
— Даже если… Вот как!
— Ну, допустим… Он стрелял в тебя. Но чем ты докажешь, что Луки и Сэма убил тоже он? Разве ты не понимаешь, Джимми, — если они оставят Уолкера в покое, он скорее допустит ошибку. И выдаст себя.
— Гм, гм… Например, тем, что убьёт меня, — он посмотрел на неё с неприязнью.
Линда долго молчала, потом спросила:
— Ты сделаешь это или нет?
— Пока я жив — никогда!
Джимми был уже почти одет, когда в камеру вошёл мужчина лет тридцати пяти.
— Хансон, — представился он. — Я представляю контору адвокатов, защищающую интересы фирмы «Шмидт и Шиндлер»… Мы сумели добиться вашего освобождения.
Они протянули друг другу руки.
По сравнению с Хансоном, худощавым мужчиной чуть ниже среднего роста, Джимми казался атлетом.
— Благодарю, сэр. Охранник уже сообщил мне об этом.
Хансон с интересом оглядел камеру… Обычно его контора занималась гражданскими делами.
«Что они за народ, выглядят вроде прилично, а хлопот с ними не оберёшься», — подумал он, ещё раз взглянув на широкоплечего негра. И спросил:
— Как вы чувствуете себя, Джим? Рана ещё болит?
— Нет, сэр. Я хочу только одного: поскорее выбраться отсюда.
— Могу вас понять, — улыбнулся адвокат.
Сопровождаемые охранником, они прошли мимо зарешечённых камер, битком набитых заключёнными. Оказавшись в кабинете главного надзирателя, Хансон положил перед ним на стол какие-то бумаги. Просмотрев их, тот дал распоряжение выпустить Джимми.
За воротами тюрьмы Джимми спросил:
— Как обстоят мои дела? Меня освободили под залог, да?
— Нет, Джим, вы свободны. Никакого залога, никаких ограничений. Вы вольны поступать, как вам заблагорассудится. Только не имеете права покидать Нью-Йорка.
— Мне это и в голову не пришло бы.
— Что вы сейчас намерены делать, Джим? Поедете домой?
— Нет, сначала загляну в ресторан и предупрежу, что сегодня вечером могу выйти на работу.
— Не стоит, Джим, — возразил Хансон. — На вашем месте я взял бы небольшой отпуск. Неделю или полторы. А может, и ещё больше… Залечите хорошенько рану. А о делах не беспокойтесь: фирма заплатит. Это оговорено.
