— Это вы у мужчин спрашивайте.
— Лучше уж сациви, — вздыхает Суворов.
— Чем это так вкусно пахнет? — заглядывает на кухню и пенсионер Кучеренко, руки у него испачканы масляными красками.
— Яков Савельевич, скоро ужин, — объявляет Люська.
— Да-да! Бегу-бегу! — Пенсионер очень любит покушать. Кучеренко исчезает, а Артем Арсеньевич несет в гостиную тарелки.
— Как это у вас все ловко получается? — интересуется у Апельсинчика Мария Залесская. — Ну, еда?
— Очень просто. Надо только любить то, что делаешь, — говорит Людмила. — Я, например, обожаю готовить.
Апельсинчик со вкусом облизывает испачканный в соусе пальчик. Залесская в ужасе округляет глаза:
— Но это же уйма времени! Так нерационально. И все съедят за один вечер! Нет, это же просто нерационально!
— А что рационально? Что?
— Ну, посвятить свою жизнь чему-нибудь стоящему.
— Это можно, если нет мужчины, которому ее стоит посвятить, — пожимает плечами Люська.
— Но это же рабство! Как вы, женщина… Как вы можете?!
— Именно потому, что женщина, и могу.
— Нет, я все-таки вас перевоспитаю.
— Ха! — вскидывает голову Люська.
— Вы невоспитанны. Этот ужасный цвет волос, эта косметика, эти мысли… Вы… вульгарны.
— Но-но! Сама такая.
— Грубиянка!
— Мымра! Старая грымза!
— Да я вас… я… Опишу в своей новой книге! Как резко отрицательный персонаж!
— Ну и пожалуйста! — Но Люська обижена. — «Oтрицательный»! Ха! Чего пришла сюда? Лишу вас ужина. Не дам еды.
— Я пришла выпить лекарство! — гордо заявляет Залесская и достает из кармана очередной порошок. Наливает в стакан кипяченой воды, разворачивает бумажку. Этот процесс зрители канала ММ-2 наблюдают по нескольку раз за день. Залесская, широко раскрыв рот, аккуратно ссыпает туда белый порошок. Запрокинутая голова, судорожное глотательное движение белого горла. Люська передергивает плечами:
— Но почему не таблетки? Я такие порошки только в детстве видела. Была еще аскорбинка, желтая такая, и тоже в бумажке.
— Вот-вот, — вдруг оживляется Залесская. — Видите ли, я ненавижу лекарства, но у меня больной желудок. И печень. И… Впрочем, это не важно. Когда я была маленькая, мама каждый день давала мне эту аскорбинку в порошках. Я очень любила свою маму, — жалобно говорит она.
— И поэтому лекарства в порошках пить можете?
— Да-да. Именно в порошках. Все в порошках. Странная привычка, но ведь все мы не без странностей?
— Да уж.
Мария Залесская вдруг опускает руку в карман и черпает оттуда целую горсть свернутых аккуратными прямоугольничками белых бумажек:
