— Серафима Евгеньевна, вы в порядке? — шепчет Зося.
И снова дикий вопль:
— Не-е-ет!
— Черт знает что! — Люська просыпается и поднимает голову с подушки: — Вы успокоитесь наконец?!
Ирисова хихикает. Примерно через полчаса она все-таки затихает в одном из кресел и, кажется, начинает засыпать. Или это только кажется? Зося тоже затихает. Наверное, именно в этот час многие из зрителей выключили свои телевизоры и тоже отправились в постели. Но на душе Любы тревожно, и она не выключает телевизор. Предчувствие не обмануло ее. Примерно через полчаса на лестнице появляется белая тень. Это очень похоже на привидение. Тень безмолвна и закутана в белый саван. Двигается она бесшумно, плавно скользит по ступенькам. В гостиной полумрак, а в холле второго этажа вообще нет света — ощущение жуткое.
— У-у-у, — раздается вдруг негромко. И еще раз: — У-у-у.
Люська и Зося спят крепко, а вот Ирисова, у которой нервы и без того расшатаны, моментально вздрагивает:
— Кто здесь?
— У-у-у… — шепчет белая тень. Она уже в самом низу лестницы. — Серафима Евгеньевна-а…
— А?
— Это я, Яков Савельевич Кучеренко.
— Господи, господи!
— Я пришел за вами. Вместе мы будем счастливы. У-у-у…
— Как? Как вместе?
— Умереть. У-у-у… Вы должны умереть… Идите ко мне, Серафима Евгеньевна.
У покойного Кучеренко голос почему-то женский, но Ирисова этого не замечает. Она в экстазе:
— Да-да. Я иду! Иду!
— Ко мне. Сюда.
Привидение манит Ирисову к себе на лестницу. Серафима Евгеньевна, словно под гипнозом, двигается к тени мнимого Кучеренко.
— Сюда, сюда…
Тут Ирисова натыкается на диван, на котором спит Люська. Пятится, роняет вазу, стоящую на столе. Раздается грохот.
— Господи, да успокоитесь вы наконец или нет! — Люська наугад кидает подушку и попадает в привидение.
— Ай! Дура! — кричит оно. — Идиотка! Больно!
— Кто здесь? — просыпается и Зося.
Люська вскакивает с дивана и кидается к выключателю. Привидение торопливо взлетает вверх по лестнице и там натыкается на Алексея Градов.
— Не спится? — зловеще спрашивает он.
Привидение молчит и кутается в простыню.
— Желаете обрести покой и вечное блаженство? — Программист тянет за край белой простыни.
— Пусти! — визжит мнимая тень Кучеренко.
Разумеется, это Виолетта.
— Да! Я! — Блондинка смотрит на Градова вызывающе.
Тот толкает ее обратно на лестницу:
— А ну-ка.
Ирисова все еще в трансе. Кажется, это был последний удар.
— Ты зачем это делаешь?! — кричит Люська.
— Да просто так! А зачем она говорит, что у меня нет таланта?
