Второй факт, о котором мне стало известно после ухода из НКВД. ЕЖОВ скрыл от ЦК и СТАЛИНА показания, присланные из Грузинского НКВД на ЛЮШКОВА и других заговорщиков, при назначении ЛЮШКОВА начальником управления НКВД ДВК. По заданию ЕЖОВА мною была проведена «проверка» этих показаний на ЛЮШКОВА путем допроса ЯГОДЫ. Допрос сознательно был проведен с таким расчетом, что ЯГОДА этих показаний на ЛЮШКОВА не подтвердил, в то время как ЛЮШКОВ являлся одним из самых его близких людей. ЛЮШКОВ, как известно, бежал за границу.
Третий факт. О группе заговорщиков и террористов в Кремле (БРЮХАНОВ, ТАБОЛИН, КАЛМЫКОВ, ВИНОГРАДОВА).
Не знаю — есть ли смысл писать это, гражданин Народный Комиссар, так как Вам это известно, но все же считаю необходимым сообщить, что протокол показаний на БРЮХАНОВА и других был тотчас же по их получении сдан ЕЖОВУ, оставлен им у себя, якобы для доклада СТАЛИНУ и МОЛОТОВУ. А необходимость в этом была, так как БРЮХАНОВ являлся мужем ВИНОГРАДОВОЙ, а последняя работала по обслуживанию СТАЛИНА и его секретариата. Однако ЕЖОВ, как это мне стало известно по возвращении из Дальнего Востока, скрывал эти материалы от партии и правительства на протяжении семи месяцев.
Настоящее заявление далеко не исчерпывает всей суммы фактов моей преступной работы.
В последующих моих показаниях я с исчерпывающей полнотой расскажу следствию все, что мне известно, и не скрою ни одного известного мне врага коммунистической партии и Советской власти, и назову всех лиц, причастных к антисоветской заговорщической работе независимо от того, арестованы они на сегодня или нет.
11 апреля 1939 г.
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 373. Л. 3—44
Сводя ее до уровня пропагандистского придатка, политики сами выкалывают себе глаза
Существует профессиональная максима, гласящая, что политолог не должен иметь политических симпатий и идеологических убеждений. На деле это, конечно, трудно, потому что он является и человеком, и гражданином – и имеет свои человеческие и гражданские пристрастия. Но последние должны оставаться именно его пристрастиями как человека, которые нужно отделять от профессиональной позиции специалиста. То же касается и социологов. Не бывает политологии либеральной и политологии коммунистической. Не бывает социологии консервативной и социологии националистической. Вот идеология и одна, и другая, и четвертая – есть. А социологии и политологии – не бывают. Там, где политолог или социолог начинают проявлять приверженность той или иной идеологии, – они перестают быть политологом и социологом, а становятся либо идеологами, либо партийными пропагандистами.
