— Нет, — перебил он, — это тут тоже ни при чем.
— Что же тогда?
— Не знаю. — Он порывисто вздохнул. — Может быть, у меня депрессия? — Джеймс поднял голову и посмотрел на раскрытый шкаф. — Может быть, меня расстроил вид этого жакета. Когда-то он принадлежал ей, а теперь висит здесь так… я не знаю… печально.
— Да, у него действительно печальный вид, — сказал я. Снаружи раздался звук мотора — машина Сары ожила. Поворот ключа зажигания был единственным жестом, который Саре удавалось сделать с невероятным изяществом. Она обожала повязать голову длинным газовым шарфом в красно-белый горошек и носиться по территории университета в своем новеньком «ситроене», модель DS23 кабриолет, цвет «красная смородина».
— Я всегда очень расстраиваюсь, когда вижу такое, — признался Джеймс. — Ну, знаете, когда вещи, раньше принадлежавшие людям, сиротливо висят в шкафу.
— Да, я очень хорошо понимаю, о чем ты говоришь. — Я представил ряд женских платьев, висящих в шкафу где-нибудь в мансарде маленького домика с закопченными стенами из красного кирпича в городке Карвел, штат Пенсильвания.
Мы сидели бок о бок на краю белой, словно холодное заснеженное поле, кровати, смотрели на жалкий кусок черного атласа, висящий в шкафу Вальтера Гаскелла, и прислушивались к шороху гравия под колесами отъезжающего «ситроена». Я подумал, что сейчас Сара вырулит за ворота, повернет на улицу и страшно удивится, увидев, что «гэлекси» Счастливчика Блэкмора все еще стоит возле обочины, грустный и одинокий.
— Сегодня утром от меня ушла жена, — произнес я, обращаясь скорее к самому себе, чем к Джеймсу Лиру.
— Я знаю, — ответил Джеймс. — Мне Ханна сказала.
— Ханна?! — Теперь настал мой черед покраснеть и закрыть лицо руками. — Конечно, она, наверное, видела записку.
— Наверное, — сказал Джеймс. — И, честно говоря, мне показалось, она была просто счастлива.
— Счастлива?!
— Нет… то есть она намекала на что-то такое. Ну, вообще-то у меня всегда было ощущение, что Ханна и ваша жена не очень любят друг друга. Не очень. А уж если быть до конца откровенным, то, по-моему, ваша жена… как бы это сказать… ненавидела Ханну.
— Да, пожалуй. — Я вспомнил холодное молчание, которое, словно медленно наползающий ледник, несколько дней преследовало меня, после того как я предложил Ханне снимать у нас комнату. — Похоже, я и сам толком не знаю, что происходит в моем собственном доме.
— Похоже, — с нескрываемым сарказмом согласился Джеймс. — А вы знаете, что Ханна влюблена в вас?
