— Для вас, похоже, любовь к родине вообще фикция… не говоря уж о презрении к нашим органам…
— Надеюсь, вы не собираете материал для доноса?
— Я полагал, что уже доказал своё дружеское отношение к вам.
— В таком случае проявите его ещё раз, налив мне немного.
Я не очень охотно беру бутылку с соседнего столика и наливаю. Не то чтобы я был очень озабочен душевным равновесием Мэри, но с количеством выпитого она становится всё разговорчивей.
Она делает большой глоток, и в голове у неё словно проясняется, потому что она вдруг что-то вспоминает и произносит:
— Целый день всё хочу вам сказать и всё забываю.
Вы читали газеты, которые мы получили сегодня утром?
— У меня не было времени их читать.
— Напрасно. Историю с вашим генералом опять раздувают.
— В связи с чем? — спрашиваю я равнодушным тоном.
— В связи c золотом, которое вы ему передали.
— Ну и?
— Чемоданчик генерала нашли на дне залива. Он действительно был полон золотых монет.
— Вот видите…
— Только они все до одной — фальшивые.
Суббота и воскресенье — два дня отдыха. Два дня без служебных разговоров и светских обязанностей. Но даже эти дни таят в себе опасность: может позвонить Мэри и предложить прогулку за город или что-нибудь ещё в том же духе.
«Вы никогда не чувствуете себя одиноким, Генри?» Нет, милая, никогда. Зато довольно часто жалею, что не могу остаться в одиночестве, и не имею ничего против того, чтобы быть подальше от чирикающей семейки Адамсов, и Бенета с его кислой физиономией, и от скучной, как воскресная литургия, четы советника, и даже от вас самой, дорогая Мэри.
Я захожу в посольство только для того, чтобы взять газеты, полученные сегодня, обнаруживаю письмо от жены и с этим запасом увлекательного чтива возвращаюсь домой.
В письме от Элен, как я и ожидал, ничего существенного. Но оно важно само по себе как факт. И послала она его не для того, чтобы сообщить малоинтересные подробности о том, что заезжала на неделю в Париж и что сейчас живёт у родителей, а чтобы иметь повод написать последнюю фразу: «Если у тебя произойдут какие-то перемены, сообщи». Иными словами, наш брак остаётся в подвешенном состоянии. Если бы это было не так, Элен не дала бы себе труда написать мне лично, а предоставила бы выполнить эту задачу своему адвокату.
Она, разумеется, нисколько не соскучилась по мне. Но поскольку мещанская среда, окружающая её, не предлагает ей лучшего варианта, Элен готова к примирению, как только у меня произойдут какие-то, точнее, благоприятные перемены в моей карьере. Следовательно, неустойчивое статус-кво сохраняется.
