— О, что касается такой информации, то она уже имеется. Люди говорят, что госпожа Томас использует немалую часть своего времени, чтобы наставлять вам рога, — бесцеремонно сообщает Мэри, словно речь идёт о чём-то незначительном.
— Кто эти люди? — спрашиваю с любопытством я. — Семья Адамс? И что означает «наставляет рога»?
— Выражение, я думаю, вам понятное, — замечает она, отступая в комнату, потому что ночной воздух действительно довольно холодный.
— Но это же глупо, — говорю я, закрывая балконную дверь и задёргивая штору. — Согласитесь, в наши дни смешно употреблять такие выражения, как «наставлять рога» и «совершать прелюбодеяние», когда речь идёт об обыкновенных вещах, которые происходят чуть ли не каждый день.
Мэри, залпом осушает свой стакан. Потом, глядя на меня всё тем же взглядом, имитирующим проницательный взгляд следователя, заявляет:
— Вы философски относитесь к жизни.
— А вы много пьёте, — не удерживаюсь я от замечания — меня опять охватывает раздражение.
— Не огорчайтесь. В наши дни это тоже обычное дело.
Она садится на ручку кресла, словно для того, чтобы ещё раз продемонстрировать свои бёдра.
— Вы случайно не любитель группового секса?
— Нет. Я люблю здравый смысл.
— Не понимаю, какая тут связь.
Я устало плюхаюсь в кресло, поднимаю глаза к бесстыдно выставленным прелестям, быстро оглядываю их и перевожу взгляд на тёмные, уже слегка влажные от алкоголя глаза женщины.
— Когда моя жена впервые совершила эту глупость, которая по-старинному называется «изменой», я, представьте себе, Мэри, был в курсе. Не то чтобы Элен заранее попросила у меня разрешение, но она действовала достаточно неосторожно, и я тут же догадался, что произошло. Третьим в этой драме оказался мой коллега — более высокопоставленный, достаточно сильный в деловом плане, но не настолько сильный физически, чтобы я не мог разбить ему нос. Что, по-вашему, я должен был делать? Устроить скандал, лишиться своего места и вернуть себе жену? Жену, которая через месяц повторила бы это…
— Могли бы просто послать её к чёрту, — заметила Мэри, в свою очередь опускаясь в кресло и протягивая руку к пачке сигарет.
— Да. Чтобы заменить её такой же, — отвечаю я, подавая ей сигареты и щёлкая зажигалкой. — Такое умное решение мне как-то не приходило в голову.
Не знаю, зачем я ей об этом рассказал, хотя это чистая правда. Потому ли, что она вызвала меня на откровенность, потому ли, что иногда я ощущаю потребность высказать хотя бы часть того, что ношу в своей душе, или, точнее, рассказать те истории, которые не имеют особого значения и не могут быть против меня использованы.
