— У вас много цветов, и они совсем свежие, — констатирует она.
— Исключительно в вашу честь, — вру я, пользуясь тем обстоятельством, что цветы свежие.
— Очень мило, хотя это, скорее всего, невинная ложь.
Она отпивает виски и словно только теперь замечает направление моего бесцеремонного взгляда.
— Итак, если я вас правильно поняла, вы хотели бы завербовать меня в качестве своей подруги?
— А вы не хотели бы этого?
— Не знаю. Я ещё не определила свою позицию по этому вопросу: я из тех, кто действует по настроению, для меня главное — мой каприз. Впрочем, вы тоже подчиняетесь капризу…
— Какому капризу?
— Капризу случая… Неожиданный отъезд вашей жены… Страх остаться хоть ненадолго соломенным вдовцом…
Продолжая изучать меня взглядом, она садится глубже в кресло и при этом движении ещё больше обнажает ноги.
— В отличие от вас я не люблю капризы, — признаюсь я, с трудом отрывая взгляд от нижней части её тела, чтобы устремить его к её привлекательному лицу со слегка ироническим выражением. — И будет ли моя жена здесь или нет, не имеет значения.
— А, значит, вы угрожаете мне продолжительной связью? — спрашивает она, протягивая руку к сигаретам, и так резко наклоняется, что её большой бюст едва не вываливается из декольте.
Я подаю ей пачку и ловко щёлкаю зажигалкой.
— Должна вам признаться, что угроза продолжительной связи вызывает у меня что-то вроде паники, — заявляет Мэри, выпуская дым из ноздрей своего чуть вздёрнутого носика. — Последняя у меня была года три назад и достаточно неудачная, чтобы её забыть.
Она скрещивает ноги. Постоянно перемещая их туда-сюда и двигая бёдрами, она таким образом ещё больше искушает меня, потому как некоторые части тела в движении кажутся более обольстительными, чем когда они неподвижны.
— Словом, если вы позволите, одно чисто техническое замечание: вы начинаете не совсем так, как следовало бы, и всё прошло бы гораздо легче, если, бы вы просто сказали мне: «Давайте проведём эту ночь вместе» — вместо того, чтобы так серьёзно начинать атаку.
— Верно, но что поделаешь, если я никак не могу отказаться от отвратительной привычки быть откровенным. Я говорю то, что думаю, и только потом осознаю, что этого делать не следовало.
— Это вы искренне говорите? — поднимает тёмные брови Мэри. — Вы не похожи на человека, который пускается в авантюру, не изучив предварительно обстановки.
— Может, я уже изучил обстановку.
— Тогда и мне надо бы её изучить.
— Пожалуйста, кто вам мешает, — отвечаю я, подливая немного виски. — Хотите лёд?
