— Правда то, что…
— Перестань, умоляю! — останавливает она меня властным жестом, — Правда — это то, что я никогда от тебя не услышу, поэтому у меня нет никакого желания ни слушать тебя, ни тем более таскаться за тобой!
Она резким движением захлопывает крышку чемодана, словно хочет подчеркнуть твёрдость своего решения.
— Жаль, конечно, что у меня нет никаких научных интересов и стремления изучать ещё оставшиеся кое-где заброшенные уголки планеты — Анды, Африку, Балканы, а завтра, может, и Южный полюс, если кому-то придёт в голову открыть там посольство. Потому что такой будет твоя судьба, если ты вообще останешься в этой системе.
— Спасибо, — киваю я. — К счастью, мнение моего шефа несколько иное. И то, что я говорил тебе утром, чистая правда. «Поработаешь, — сказал он, — в Софии, потом переведём тебя в Рим или Париж».
— Когда тебя переведут в Париж, пошли мне телеграмму. Я приеду, если моё положение не изменится, — спокойно отвечает Элен, хватаясь за ручку чемодана, чтобы опустить его на пол.
Я помогаю ей, она не возражает, но моя галантность не в состоянии растопить её холодность, с таким видом айсберга ей место разве что на Южном полюсе или где-нибудь у чёрта на куличках, и если в этот момент меня берёт зло, то только на то, что она посылает меня ко всем чертям, а не я её.
Моя жена кладёт очередной пустой чемодан на освободившееся место на кровати и продолжает укладывать свои роскошные тряпки. А я принимаюсь обдумывать ситуацию с практической стороны, потому как вижу, что ничего изменить уже нельзя и ещё потому, что у меня нет привычки драматизировать происходящее.
— Твой билет у шофёра, — говорю я. — Насколько я понял, самолёт улетает в пять. К сожалению, у меня деловое свидание, так что я приеду прямо на аэродром.
— Можешь не приезжать.
— Нет, приеду. И не столько ради тебя, сколько потому, что, как и ты, люблю соблюдать приличия. А раз так, то будь добра, скажи, какой предлог ты использовала для отъезда?
— «Мама тяжело больна».
— И ещё одно, уже не формальность, а по существу: ты уезжаешь на время или навсегда?
— Всё зависит от тебя. В общем, считай, что твоё семейное положение такое же, как и служебное. Но сюда, в Софию, я возвращаться не намерена. Коллеги у тебя, безусловно, симпатичные, а жёны их ещё симпатичнее, только я не желаю терпеть ни насмешек, ни сочувствия этих симпатичных людей за своей спиной.
— Ты всегда была очень ранима, — сочувственно бормочу я. — Вот ты действительно слабый человек, Элен, хотя и считаешь слабым меня. Но оставим это. Увидимся на аэродроме.
