— Да, да, — киваю я. — Только не горячитесь. Лучше скажите, если бы ваши операции имели успех, чего бы вы добились?
Бенет молчит.
— Ответьте же! Чего бы вы добились? Свержения режима? Или скандала, который быстро забывается?!
— Скандал не такая уж мелочь… — отвечает Бенет не очень уверенно.
— Хорошо, оставим это. И вообще забудем о прошлом. Скажите лучше, как вы относитесь к культуре? Хватаетесь ли вы за пистолет, когда слышите это слово?
— Нет, почему же? Я с удовольствием посмотрел бы какую-нибудь интересную программу по телевидению…
— Но речь идёт не о том, чтобы смотреть, а о том, чтобы действовать. Была ли какая-то польза от моего предшественника в области культуры или он зря носил это звание — советника по культуре?
— Область культуры как и все остальное, — наконец отвечает мне Бенет. — Не надейтесь чего-нибудь добиться по этой линии.
— А что за птица мой шофёр?
— Как шофёр — хороший. Для другого не советую вам его использовать.
— У нас слишком мало кадров, чтобы использовать каждого для чего-нибудь одного.
— Для другого его используют «они».
— А кто ещё у нас есть?
— Маникюрша нам служит связной со Старым. И только.
— А для чего вы используете преподавательницу болгарского?
— Ни для чего. Если только вы захотите выучить болгарский.
— Наследство и вправду небогатое, — вздыхаю я и устремляю взгляд в окно, выходящее на стену соседнего дома. — Всё равно, как вместо рассказа об окрестностях стоять перед этим окном и твердить: «Окрестности — это стена, глухая стена»…
— Стена действительно есть, — пожимает плечами Бенет. — И она возведена именно для того, чтобы мы не могли видеть ничего, кроме неё.
— Хорошо, — говорю я с досадой, — оставим это. — И, показывая своим видом, что прекращаю неприятный служебный разговор, добавляю: — Вы, как я вчера заметил, хорошо играете в карты.
— Да, но в последнее время постоянно проигрываю.
— А почему же не бросаете играть?
— Зачем бросать? Не может же плохая карта идти до бесконечности. Пойдёт и хорошая.
— Вот именно. Плохие карты кончаются, и появляется козырный туз. Но чтобы его дождаться, надо играть довольно долго.
— Но надо, чтобы в колоде был козырный туз, — напоминает Бенет, поняв прозрачный намёк.
— А разве его может не быть?
— Очень даже может: здесь, в нашей игре, противник сначала забирает туза себе, а потом раздаёт карты.
— Чепуха. Просто вы деморализованы неудачами. Неужели тут нет ну хоть немного алчности, коррупции, пороков, безнравственности?
