Регина только смеялась, звонко и беззаботно, слушая несмолкаемое журчание её разговоров. И плещась в благоухающей травами воде, чувствовала, как обволакивает её тонкий, дурманящий аромат, как сходит с тела последний сон, убегая по коже каплями воды, и что-то внутри неё оживает, расправляет крылья и трепещет в ожидании нового дня. Недаром, ох недаром славилась Франсуаза своим знанием лечебных и колдовских трав!
Вырвавшись из стен монастыря, Регина изменилась за считанные недели, как оживает, распрямляется зачахший в тени цветок, омытый летним дождём и согретый солнцем. Свобода сияла в ее глазах шальным, неспокойным блеском; гордость и абсолютная уверенность в своих силах таились в соблазнительном изгибе губ, и даже походка стала легче, словно за спиной выросли невидимые крылья.
И вот желанный и пугающий миг наступил…
Регина, мёртвой хваткой ледяных пальцев вцепившись в оборки юбки, шагнула в сверкающий зал, когда объявили её гордое имя. Отважно вздёрнула вверх маленький твёрдый подбородок, обвела зал обманчиво невозмутимыми глазами и обронила мимолётную благосклонную улыбку. Тысячи свечей, отражаясь в золоте и драгоценных камнях, на мгновение ослепили её, но неведомо было ей в тот миг, что ярче всех огней слепила глаза её красота. На мгновение вокруг воцарилась тишина и тут же была смята, отброшена общим шумным вздохом. Шелест шелков, шуршание кружев и громкий шепот пронесся по залу, словно дыхание бога, владевшего этим дворцом, этими людьми — бога роскоши и общественного мнения. Бога, чьей верноподданной Регине не суждено было стать, ибо сама она была богиней.
"Он видел её всего мгновение, но такого мгновения ещё не было в его жизни. Он даже не понял, что с ним случилось, только знал, что это что-то небывалое, странное и этого нельзя объяснить. А она ушла, её уже не было.
И он прикрыл глаза ладонью, чтобы не забыть увиденного, чтоб ни на что другое не смотреть".
Пер Лагерквист "Мариамна"
Граф де Бюсси со своим любимцем-пажом юным розовощёким Мишелем обогнали многочисленную и оттого медлительную свиту герцога Анжуйского на полдня пути. Луи гнало вперёд томительное предчувствие Встречи. Он не представлял, что такого может ждать его в Париже (кроме, разумеется, свалившейся на голову благодаря причудам Марго младшей сестры), но был почти уверен в том, что там, за воротами Парижа — его Судьба и потому спешил.
Тёплый летний ветер развевал тёмно-каштановые кудри графа, белые перья на берете пажа и гривы лошадей и доносил тяжёлый, неприятный запах города. Луи въехал в город через ворота Сен-Марсель и на площади Мобера столкнулся со своими закадычными друзьями: виконтом Бертраном де Рошфором и графом Робером де Шарантоном.
