Все это, как уже было сказано выше, обнаружилось в директории Це твоего скромного компьютера. Компьютерная директория, следовательно, может считаться своего рода депозитарием времени, причем время здесь наконец-то полностью отделено от пространства. Можно предположить, что именно в этом и за-ключается принцип божественности; во всяком случае, хочется верить, что он заключается хотя бы в чем-нибудь.
Вообще же, конечно, при некотором воображении можно представить ситуацию, при которой компьютер стал бы для Homo sapiens богом. В самом деле, это ежедневное общение с неким поставщиком информации и эмоций, причем источник того и другого достаточно метафизичен, а предлагаемые информация и эмоции бесконечны — во всяком случае, их много больше, чем может освоить человеческий мозг. К тому же, существование компьютера предполагает, что и информация, и эмоции нетленны и объективны, то есть бессмертны, а бессмертность — главное качество любого божества (могильный червь — плохой знаменатель для всемогущего). Правда, между компьютером и Богом есть разница: в отличие от Бога, компьютер отвечает, когда к нему обращаются.
Следовательно, в божественной функции машины все же присутствует некое шарлатанство. С другой стороны, именно легкий привкус фокусничества как раз и отличает веру от знания и религию от философии.
В то же время компьютер — это идеальный партнер, то, что по-английски называется soulmate: несколько больше, чем родственная душа, но несколько меньше, чем любовник (чем, собственно, и достигается идеальность отношений). Он разделяет все вкусы и пристрастия хозяина, откликается на его капризы, хранит все его секреты, прощает большинство ошибок, и более того: без хозяина он не существует. Кстати, последнее свойство обычно обнаруживается у новобрачных. Однако, к сожалению, человек функционирует на батарейках, и поэтому вполне автономен даже от супруги. Компьютер же работает от сети, и, следовательно, идеальный муж.
К тому же, хозяин компьютера очень близок к тому, чтобы обрести подлинное бессмертие. При некоторой привычке к регулярной фиксации мыслей он достаточно скоро заполнит свой компьютер собой. Все истории, которые он в состоянии рассказать в той или иной форме — будь то письмо об утрате кошелька в метро, роман о рыбном крае или математическая формула, — перекочевывают в память компьютера, и скоро этот пластиковый ящик становится альтернативным хранилищем хозяйского “я”. Более того, это “я” достаточно стройно организовано, ассоциативно — и тем самым отчасти напоминает мозг. Таким образом, после смерти хозяина компьютер становится почти полным его дубликатом. Дело осталось за малым: перенести в компьютер незначительный, в сущности, психосенсорный механизм, дающий человеку ощущение собственной самости. Вряд ли этот механизм можно назвать душой или искрой жизни: оба эти понятия принадлежат к лексикону истекшей эпохи. Речь скорее идет о скромном чувстве собственного “я”, способности ощущать себя работающей совокупностью идей и эмоций. Чтобы полностью переселиться в компьютер, как тибетские монахи переселяются в тела покойников, надо просто освоить некую сложную, но в общем представимую технику миграции.
