Гарики на все времена. Том 2 - Игорь Миронович Губерман читать книгу онлайн полностью

На первую страницу

все равно нарезаемый лук

лучше нас исторгает слезу.

667

Он воплотил свой дар сполна,

со вдохновеньем и технично

вздувая волны из говна,

изготовляемого лично.

668

Душевный чувствуя порыв,

я чересчур не увлекаюсь:

к высотам духа воспарив,

я с них обедать опускаюсь.

669

Что столь же я наивен — не жалею,

лишаться обольщений нам негоже:

иллюзии, которые лелею, —

они ведь и меня лелеют тоже.

670

Жили гнусно, мелко и блудливо,

лгали и в стихе, и в жалкой прозе;

а в раю их ждали терпеливо —

райский сад нуждается в навозе.

671

Печалью, что смертельна жизни драма,

окрашена любая песня наша,

но теплится в любой из них упрямо

надежда, что минует эта чаша.

672

На собственном огне горишь дотла,

но делается путь горяч и светел,

а слава — это пепел и зола,

которые потом развеет ветер.

673

Меня любой прохожий чтобы помнил,

а правнук справедливо мной гордился,

мой бюст уже лежит в каменоломне,

а скульптор обманул и не родился.

674

Очень важно, приблизившись вплоть

к той черте, где уносит течение,

твердо знать, что исчерпана плоть,

а душе предстоит приключение.

675

Люблю стариков — их нельзя не любить,

мне их отрешенность понятна:

душа, собираясь навеки отбыть,

поет о минувшем невнятно.

676

К пустым о смысле жизни бредням

влекусь, как бабочка к огню,

кружусь вокруг и им последним

на смертной грани изменю.

677

Чтобы будущих лет поколения

не жалели нас, вяло галдя,

все мосты над рекою забвения

я разрушил бы, в ночь уходя.

678

Вонзится в сердце мне игла,

и вмиг душа вспорхнет упруго;

спасибо счастью, что была

она во мне — прощай, подруга.

1993 год

Третий иерусалимский дневник

Я лодырь, лентяй и растяпа,
но вмиг, если нужен я вдруг,
на мне треугольная шляпа
и серый походный сюртук.

Все, конечно, мы братья по разуму,

только очень какому-то разному

Мы проживали не напрасно

свои российские года,

так бескорыстно и опасно

уже не жить нам никогда.

Идеи равенства и братства

хотя и скисли,

но очень стыдно за злорадство

при этой мысли.

Наш век имел нас так прекрасно,

что мы весь мир судьбой пленяли,

а мы стонали сладострастно

и позу изредка меняли.

По счастью, все, что омерзительно

и душу гневом бередит,

не существует в мире длительно,

а мерзость новую родит.

Не мне играть российскую игру,

вертясь в калейдоскопе черных пятен,

я вжился в землю предков, тут умру,

но дым оттуда горек и понятен.

Напрасно горячимся мы сегодня,

желая все понять без промедлений,

для истины нет почвы плодородней,

чем несколько истлевших поколений

Вовек я власти не являл

ни дружбы, ни вражды,

а если я хвостом вилял —

Перейти на страницу

Гарики на все времена. Том 2 | страница 55