сестра Мэрилинн так нездорова, она была бы рада — даже счастлива — познакомиться с вами, полковник Крокетт, — заявил Ашер тоном, столь же беспричинно
издевательским, как и его взгляд. — Ибо из немногих земных удовольствий, остающихся доступными ей, отчеты о ваших замечательных, прямо-таки
невероятных приключениях в наших ежемесячных альманахах значатся едва ли не на первом месте.
— Ну так, значит, леди понимает в деле! — с жаром воскликнул Крокетт. — Надеюсь, я смогу поговорить с вашей бедной больной сестрицей, пока нам с приятелем не настанет пора отправиться восвояси.
— Сомнительно, очень сомнительно, — ответил Ашер с явно преувеличенным, даже театральным вздохом. — Боюсь, бедная Мэрилинн давно страдает от тяжелого, хотя трудно определимого недуга, который в недалеком будущем сведет се в безвременную могилу. — Этому печальному утверждению сопутствовала неуместная, чтобы не сказать ненормальная улыбка легкого, но явного удовлетворения, как будто скорая погибель сестры была исходом, вовсе не страшившим брата.
— Ох ты, жалость какая! — откликнулся Крокетт.
Потирая руки с алчностью гурмана, перед которым только что поставили на стол блюдо с редкими деликатесами, Ашер возразил:
— Нет-нет, полковник Крокетт! Не о чем грустить.
— Смерть — общий удел всех нас, как и явление в этот мир. И на свете существуют вещи пострашнее — о да, намного, немыслимо страшнее, — чем смерть как таковая!
— Точно, как в Писании! — подхватил Крокетт. — Помню, раз в тростниках приятель мой по имени Эфраим Уодлоу сунул ружье в прогнившее дупло, думал выгнать жирного енота, который туда залез, а из дупла как вылетит целый рой этих мелких тварей, желтых в полосочку, как набросится на него, точно племя краснокожих на тропе войны. Эфраим, он…
Я откашлялся, чтобы прервать очередной докучливый монолог своего спутника и привлечь внимание Ашера, который до тех пор с умышленной нелюбезностью пренебрегал мною. Когда хозяин обернулся ко мне, вопросительно изогнув одну бровь, я решительно заявил:
— Судя по тому, что вы сразу припомнили мое имя, вы знакомы и с моими достижениями, а не только с подвигами полковника Крокетта.
— Вовсе нет, — небрежно отвечал мне Ашер. — До сих пор я и не подозревал о вашем существовании. Но имя По давно мне знакомо, ибо такую фамилию носила замечательно одаренная актриса, чьим талантом мой отец, человек редкого понимания и вкуса, всегда восхищался и которую я сам однажды имел удовольствие видеть в достопамятном представлении «Юной девицы» Гаррика.
