Проследив за движением его руки, я увидел тот самый нож, конфискованный Крокеттом у Нойендорфа и врученный капитану Расселлу: последний подвесил его к своему широкому кожаному ремню. Действительно, страшное на вид оружие, с резной рукоятью из рога оленя и длинным зазубренным лезвием.
— Преступные навыки Нойендорфа не внушают мне ни малейшего сомнения, — ответил я. — Однако мои выводы основаны не на его потенциальной склонности к смертоубийству, а на неоспоримых эмпирических фактах!
— На фактах? — подхватил капитан, и чело его омрачилось.
— Я подразумеваю то кровавое послание на стене у изголовья несчастной жертвы.
— Но ведь это вы, мистер По, столь проницательно распознали имя преступника в кровавой надписи, которую мои подчиненные и я сам приняли за простое пятно!
Я приподнял палец, чтобы вовремя прервать полицейского:
— Не совсем так. Как вы помните, я сумел разобрать пять букв из девяти, но четыре остальных, то есть почти половина надписи, были выведены так нечетко, что с трудом поддавались расшифровке и были по крайней мере двусмысленны.
Все так же хмурясь, капитан Расселл затеребил свои пышные усы.
— Вы хотите сказать, — после краткой паузы уточнил он, — что умирающая женщина хотела написать на стене какое-то другое имя?
Я пристально взглянул ему в глаза:
— Нет, капитан, я намереваюсь высказать иное — и гораздо более тревожное предположение!
— А именно, мистер По?
— Таинственное слово — точнее, некое граффито, — написано отнюдь не самой миссис Макриди!
Выражение, появившееся на лице капитана Расселла при этом моем заявлении, можно сравнить лишь с тем тупым выражением, которое проступает на морде быка, оглушенного перед смертью ударом молота. Глаза его широко раскрылись, челюсть отвисла, он словно утратил дар речи. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем он сумел выдавить из себя:
— И что привело вас к столь экстраординарному заключению?
— Как и всякий вывод, основанный на дедуктивном методе, — отвечал я с улыбкой, — мое заключение также покоится на тщательном наблюдении физических данных в совокупности с применением аналитических способностей.
Капитан все так же взирал на меня с недоумением и даже некоторым испугом, а потому я поспешил продолжить:
— Предположим, ради простоты аргументации, что умирающая женщина, невзирая на прискорбно тяжкую рану, сумела каким-то образом приподняться и, окунув пальцы в кровь, написать на стене имя своего убийцы. Поскольку обе ее руки никак не пострадали при нападении, было бы естественно предположить, что это действие она совершила той рукой, какой обычно пользовалась при письме… А после того, как вы совместное полковником Крокеттом покинули пансион, я продолжал исследовать кровавые следы на стене и отметил, что все буквы слегка наклонены
