Несчастливое молчание прервал Джемми:
— Я считаю, что она выглядит прекрасно, — настаивал он. — Я думаю, она будет на вечере красивее всех.
Никто не обратил на него внимания, и даже Лора не в силах была с благодарностью посмотреть на него, потому что боялась потерять контроль над собой и разразиться детскими слезами отчаяния.
Уэйд взялся за пуговицы на своей рубашке.
— Что ж, переоденусь. Жаль, Лора, но боюсь, мы не можем ехать на вечер к Серине.
Миссис Тайлер протянула руку к колокольчику:
— Я позову Питера. Он отвезет записку с извинениями. Миссис Уэйд сегодня нездоровится.
И это будет правдой, подумала Лора. Она заболеет. Заболеет от глупого разочарования, заболеет оттого, что была пристыжена на глазах у Уэйда. Она моргнула и отвернулась, слезы уже катились по щекам. Но она не успела убежать, Уэйд заметил их.
— Бог мой, Лора, — сказал он, — неужели этот вечер так много значит для тебя?
Лора вслепую бросилась к двери, шелестя шелковыми пышными юбками, но Уэйд перехватил ее свободной рукой.
— Подожди, Лора. Не звони, мама. У меня идея. Если этот вечер так много значит, еще можно кое-что исправить. Садись, дорогая, и вытри слезы.
Он протянул ей большой носовой платок из тонкого полотна, и ничего другого не оставалось, как послушаться. Хотя ей хотелось только одного — скрыться в убежище своей комнаты, где ничьи глаза не увидят ее унижение и несчастье.
— Можно подумать, небеса рухнули, — брюзгливо проворчала миссис Тайлер, когда Уэйд вышел. — У молодых совсем нет чувства меры.
Лора вытерла глаза, Джемми с несчастным видом смотрел на нее, желая утешить и не зная как.
— Я все равно считаю, что ты выглядишь прекрасно, — сказал он.
— И я полагаю, именно ты авторитет по части дамской моды, — пробрюзжала его бабка.
— Я просто знаю, что она выглядит прелестно, — спокойно ответил Джемми.
Они услышали, что Уэйд с остановками возвращается вниз по лестнице, и Джемми побежал открыть ему дверь. Лора не подняла глаз, когда он вошел. Она прижала его платок к глазам, стараясь удержать слезы.
— Посмотри сюда, — ласково сказал Уэйд. — Если ты сможешь надеть это…
Тогда она взглянула и увидела, что на свободной от костыля руке он держит великолепное платье из бледно-зеленой парчовой тафты. Даже переброшенное через руку в сложенном виде, оно дышало совершенством каждого аккуратного шва, драпировки и тяжелого каскада бледных кружев.
— Это платье моей мамы! — выкрикнул Джемми. Уэйд не обратил на него внимания.
