Вернувшись домой, Лора заговорила с Уэйдом о щенке. Он посмотрел на нее возмущенным взглядом, не оставлявшим почти никаких надежд.
— Мама не выносит собак, — сказал он. — Мой отец, когда я был маленьким, просто заполонил ими весь дом, и она натерпелась их шума и грязи. Позже, когда отец умер и она избавилась от этой стаи, я хотел завести только одного щенка для себя. Но она слышать об этом не хотела. Нет, Лора, мне жаль, но ты должна и думать забыть о щенке.
Однако она не забыла. Она не сдалась. В ее воображении ясно стояла картина, и как бы кто ни старался, она не переставала видеть ее. Она видела восторженное лицо Джемми, его восхищение, когда он найдет щенка рождественским утром. Эта картина была так реальна и отчетлива, что она видела даже выражение лица его бабки, наблюдавшей за ним, видела, как смягчаются ее глаза. Когда дело будет сделано, даже у миссис Тайлер не достанет жестокости отнять собаку у Джемми.
Однако, когда Лора снова вернулась к этой теме сегодня утром, она не смогла добиться от Уэйда согласия, и этот эпизод вызвал ее бунтарское настроение. Поэтому она снова бежала в тишину леса, чтобы как обычно дать выход своим чувствам в энергичных движениях. Она была «делатель», как говаривал ее отец.
Дойдя до того места, где пряталось среди деревьев озеро, тусклое под серым небом, она тяжело дышала от быстрого подъема. Оставаться у воды было слишком холодно, но она обещала себе, что придет снова навестить эту красоту весной. Ей не казалось, что в этом месте витает призрак; у нее было только ощущение какой-то тайны. Если дух Вирджинии и парил здесь, это был дружественный, а не мстительный дух. Она была уверена в этом. Вирджиния никому не хотела зла, и она, конечно, была бы рада тому, что Лора старается сделать для Джемми.
Тропа с противоположной стороны заводи манила к себе, и на этот раз Лора не стала колебаться. Не было никакой причины, чтобы не подняться через лес и не посмотреть на дом Ченнингов, венчавший вершину холма. У нее не было личной вражды с миссис Ченнинг или ее домашними, и она не видела оснований для продолжения ссоры, начавшейся в прошлом и не имевшей к ней никакого отношения. Кроме того, ее распирало любопытство.
Верхняя тропинка вилась будто бы без цели, как если бы ее когда-то протоптали ноги, бродившие, куда глаза глядят. Но, наконец, она вывела к тому месту, где Догвуд-Лейн опять сворачивал спиралью вдоль верхней части холма и направлялся к большому белому дому наверху.
