Земля начала вскипать, вспучиваться. Из нее полезли костлявые руки, облепленные разложившейся плотью. Невыносимое зловоние разлилось в воздухе над погостом. Девчушка в ужасе выбежала на освещенную Луной главную аллею.
— Спасите меня! — заверещала она.
Руки мертвецов опирались на землю, выталкивая на поверхность полуистлевшие торсы, увенчанные бугристыми скользкими шарами голов. Вместе с кадаврами из-под земли вырывались белесые клубы испарений. Это происходило не только в основном массиве захоронений, а по всему периметру кладбища. Бежать малютке было некуда.
Трупы один за другим вылезали из темных провалов и выпрямлялись. Склизкие клубки извивающихся червей срывались с их тел и с гадким звуком шлепались на землю. В пустых глазницах мертвецов сверкали зловещие огоньки. Их настоящие глаза, конечно, не сохранились — светились сгустки эктоплазмы, подарившей покойникам вторую жизнь.
— Плоть! — прошипел один из них, и это слово, будто многократно повторенное простывшим эхом, пронеслось по всему кладбищу. — Плоть! Плоть! Плоть! — щелкая челюстями, мертвецы начали сходиться, окружая девочку.
Егор торопливо подсчитывал их количество. Крепких покойников, могущих оказать сопротивление, здесь было совсем немного. Остальные являли собой дряхлые скелеты и развалились бы на части даже от обычного удара палкой или ногой.
— Стоять! — гулко рявкнул кто-то из-под земли, когда десятки дрожащих костяных рук со всех сторон протянулись к девчонке. Трупы замерли. Земля под памятником разошлась в стороны, выпуская очередного покойника. То, несомненно, был человек, послуживший прототипом для монумента — старый куренной атаман. Как и предполагал Егор, он был на Уманском погосте главным.
Старик не должен был сохраниться так хорошо, ведь похоронен он был, должно быть, добрую сотню лет назад. Но, видимо, атаман всякий раз забирал себе лучший кусок, вот и набрал форму.
— Стоять! — повторил главный мертвец, у которого даже усы сохранились и стали, за годы проведенные в могиле, еще длиннее. — Я первый.
Атаман направился к девочке. Прочие почтительно расступились.
— На всех не хватит! — возразил феноменально низкорослый труп с остатками курчавой рыжей шевелюры на черепе неправильной формы.
Услышав такое, атаман подскочил к говорившему и влепил ему такую затрещину, что череп наглеца завертелся вокруг своей оси.
— Тебя никто ни о чем не спрашивал, Ливада! — взревел старик. — Вспомни, кем ты при жизни был!
