Слушателям показалось, что Кир Ахеменид обладает беспощадной волей, трезвым и проницательным умом, как и основатель их земель Киаксар. В тот момент они добровольно склонились перед ним. По причине нерасторопности придворных, прежде чем последний из них поклялся в верности Киру и в зал была подана еда, прошла большая часть дня. К тому времени городские улицы гудели от слухов и вопросов. Однако вся власть, казалось, была сосредоточена в зале дворца; лишь персы-асваранцы, разъезжавшие по улицам, могли отвечать на эти вопросы.
После захода солнца, к некоторому удивлению Кира, в зал поспешно вошел Гарпаг со своими телохранителями. Повелитель войска оглядел собравшихся за чашами с вином, Кира, единолично восседавшего на троне, и лучников за его спиной. Затем Гарпаг устало вздохнул и раскинул руки; он подошел к помосту, поглядел по сторонам и быстро проговорил:
— Кир, как наездник ты лучше меня.
Кир согласился и ждал, что будет дальше.
Почесав растрепанную бороду, армянин погладил висевшую у него на шее золотую цепь с головой льва. Он выглядел постаревшим и утомленным.
— Это верно, — грубым голосом сказал он, — что больше всего я желал одного — поставить Астиага на колени. Я увидел, как он рыдает. В этом я был с тобой честен. Помни, что в своем шатре я однажды спас тебе жизнь. Теперь подумай, могу ли я тебе помочь как военачальник армии персов и мидян. Вот и все, что я хотел сказать.
Развязав цепь со своим знаком отличия, он положил ее на пол и пал ниц у ног Кира, произнеся громким голосом:
— Я, Гарпаг, повелитель Ани, повелитель индийского войска, отдаю свою жизнь и все свои владения в руки Кира, царя нашего.
Подняв его, Кир позволил ему встать позади трона и с тех пор всегда держал Гарпага при себе, хотя в течение трех лет не давал армянину никакой самостоятельной власти. Постарев и, возможно, став безразличным к политической власти, мудрый Гарпаг перенес на молодого Ахеменида всю привязанность, которую он испытывал к убитому сыну. Возможно, он дал собственным амбициям осуществиться в Кире. Он был выдающимся стратегом, а Кир показал себя выдающимся правителем.
У царицы Манданы на этот счет было свое мнение. Когда Кир проснулся в первое утро в Экбатане, он обнаружил неподвижных рабов, дожидавшихся его пробуждения, чтобы полить чистой водой его руки и голову. Выйдя на террасу помолиться восходящему солнцу, он увидел Мандану, дочь Навуходоносора, сидевшую среди своих служанок и евнухов. Хотя на ней была корона и покрывало, безжалостный дневной свет обнаружил румяна, скрывавшие морщины, свойственные среднему возрасту. По такому случаю Мандана выбрала наряд жены царя, а не блудницы, служившей Великой богине. Когда Кир закончил свою молитву, она повернула голову в его сторону:
