Теперь, когда перед ним встала задача объезжать пределы своего царства, он призвал к себе десятерых верных воинов, прикрывавших его спину на всем пути от Травяного моря до родных мест; он велел каждому из них выбрать еще десять таких же мужей для его сопровождения в пути. (Эти сто человек благородного происхождения составили ядро неизменной «тысячи», которую греки впоследствии назвали «бессмертными» царя персов.) С великолепным эскортом из сотни присягнувших ему героев Кир в первый раз объехал свои владения. В каждом селении Трех племен благородные люди, впрочем, и каспии тоже, выходили из домов и преподносили ему фрукты и лакомства, расшитые ткани и скромные, но ценные вещи. В свою очередь он давал каждой женщине золотую монету Креза Лидийского. Это были единственные отчеканенные монеты из золота, которые редко встречались в горах.
После Трех племен Кир отправился навестить и более далекие народы. Они находили его красивым мужчиной, убедительным в беседе; он ничего от них не требовал, лишь просил стать «друзьями царю». И, уезжая от них, он шутил:
— Даже одомашненные животные, которые пасутся в безопасности как хотят, при возникновении угрозы собираются вместе и следуют за вожаком. И не поступаем ли мы точно так же, если опасность нарушает мир на наших землях? Так пошлите, если будет нужно, за мной, чтобы я защитил вас.
Среди всех дальних народов самыми драчливыми были иранцы и германии. Они жили совсем далеко, на красных нагорьях, окаймлявших Соленую пустыню. (Эти высоты до сих пор называются Керман.) Табал, их вождь, создал собственный закон. Он не посчитал нужным появиться на коронации Кира, сказав, что он не кшатра господина Ахеменида, а властвует в своем праве. Когда Кир лично появился под его городом, растянувшимся на скале над излучиной реки, Табал просто наблюдал за ним из башни над закрытыми воротами. За воротами ждали несколько тысяч германских меченосцев.
Перед Ахеменидом двигались знаменосцы и верховые флейтисты; позади него ждали сто героев с гербами на щитах. После осмотра скалы Кир направил своего нисайского скакуна, по-праздничному покрытого попоной, по речному броду и окликнул наблюдавшего за ним Табала:
— Почему ты сидишь там, наверху, и отказываешься спуститься?
Табал посмотрел за спину Киру, но, кроме небольшого вооруженного отряда, увидел лишь слуг да обозный скот.
— Потому что не знаю, чем еще заняться, — прорычал он в ответ с коварной непосредственностью.
