В том не было моей заслуги, ошибка просто бросалась в глаза, и даже слепец наткнулся бы на нее.
— Какая?
По выражению лица Бреннан можно было понять: она думает, будто я имею в виду оплошность, допущенную ею при распечатке документа. Но я решил не мучить ее лишний раз.
— Тут указано, что Пеллхем прибыл в Кампос в 2024 году. Но тогда ему должно быть сто девяносто два года, потому что он никак не мог явиться сюда до своего рождения.
— Конечно, нет, — с невольным облегчением согласилась Бреннан. — Должно быть, в документе действительно ошибка.
Я заказал кофе — мне пока его разрешают пить — и жестом распорядился унести все эти бумаги, а потом вновь проявил свой скверный характер:
— Думаю, у нас нет оснований не доверять архивам, потому что они хранятся не здесь, а в аппарате центрального правительства. Иногда кто-нибудь из здешних жителей забывает свое имя, и тогда только центральный архив в состоянии ему помочь.
Через полчаса Пачеко сидел в комнате для допросов. Отпечатки его сапог совпадали со следами, найденными на местах преступлений, и в нашем распоряжении имелось орудие убийства. Но его показания нам почти ничего не дали: он не знал, кто ему платил и для чего нужно было убивать старцев. Зато мы получили полный список его предполагаемых жертв: их было больше тридцати и, как мы и ожидали, почти все в возрасте около двухсот лет. Кроме Пеллхема й еще одного типа. Трое из них уже были мертвы, и Пачеко указал, где мы можем найти их трупы.
В шесть часов вечера мы с Бреннан вышли на улицу. На нас висело полдюжины необъяснимых убийств, хотя личность преступника была нам известна.
— Что ж, дело закрыто, — без особого убеждения сказал я. Бреннан попыталась меня утешить:
— По крайней мере, мы схватили убийцу, и вы спасли жизнь многим людям, инспектор.
Я поблагодарил ее за добрые слова, но этого было недостаточно.
— Мы отрубили руку исполнителя, однако по-прежнему не знаем, кто заказчик, а он может подыскать других убийц, чтобы закончить начатое дело. В любом случае, надо доложить о результатах расследования Калеро. Думаю, он останется доволен, ведь за этот день мы добились неплохих результатов.
Бреннан улыбнулась радостно (так ребенок радуется солнечному дню), потому что я включил ее в свою команду, и она имела право разделить со мной успех расследования. Это была непосредственная натура, и теперь мне жаль, что я столь жестко вел себя с девушкой.
Вот мы и подходим к концу этой истории.
