Ну, насчет устремиться — это я преувеличиваю. Незнакомец был приблизительно моего возраста, он хромал, но зато опирался на трость, благодаря чему развил вполне приличную скорость. Если честно, слишком большую для меня, поскольку я не был хорошим бегуном даже в свои лучшие времена. К тому же убийца позволил себе роскошь перемахнуть через садовую ограду, а мне пришлось сделать круг к калитке и потерять драгоценные двадцать метров. В итоге мы оба оказались на улице, передвигаясь ускоренным шагом друг за другом.
Я не переставая кричал ему:
— Стой, полиция! А он отвечал мне:
— Оставь меня в покое, кретин! Я не сделал ничего плохого! Ну да, если не считать, что его одежда была в крови!..
Люди на улице в страхе сторонились — не потому, что мы могли сбить кого-нибудь с ног, на такой скорости мы не представляли опасности для пешеходов, а потому, что никогда не видели, как один человек преследует другого. Я прибавил шагу, и седобородый сделал то же самое. Если бы я его схватил, то, наверное, кто-нибудь пришел бы мне на помощь, однако сердце мое уже было готово выпрыгнуть через рот. К тому же трудно преследовать преступника, когда тебя обуревает очередной приступ моченедержания и каждый шаг отдается в животе тупой болью.
Не в силах больше бежать, я окликнул беглеца:
— Остановись хотя бы на секунду!
Он послушался, и это было очень спортивно с его стороны. Хотя, возможно, его силы тоже оказались на исходе.
Мы стояли с ним посреди неизвестно какой улицы, тяжко отдуваясь и держась за грудь, всего в десяти метрах друг от друга.
— Почему бы тебе не сдаться правосудию? — наконец сумел выговорить я.
— А ты поймай меня, если сможешь, придурок! — процедил он сквозь зубы.
— Ты кто; черт тебя подери? — Вместо ответа он сделал непристойный жест. — Зачем ты это сделал?
Подонок и не думал скрывать свою вину:
— Мне говорят, кого я должен прикончить, а потом высылают деньги по почте. Так что я ничего не знаю.
Он уже понял, что я не сумею поймать его. Откашлявшись, он снова пустился в путь, и, хотя все мои мышцы протестующе вопили, мне пришлось последовать за ним. Не имею понятия, сколько времени мы плелись по улице, пыхтя, как паровозы, под недоуменными взглядами прохожих. Мимо нас медленно проплывали дома с ухоженными садиками, пешеходы, выгуливающие собак, бесполезные дорожные знаки…
Я вновь стал призывать на помощь прохожих криками:
— Остановите этого типа, я из полиции! Но все равнодушно отворачивались от меня.
