- Я, Миш, инструментом владею. Ты мог убедиться. - В густом низком голосе Питона прозвучало непритворное сожаление. - И шкуру с тебя спускать буду очень-очень медленно. По маленьким кусочкам. Так что лучше не дергайся, а быстро отвечай на мои вопросы. И вежливо отвечай, я люблю, когда - вежливо.
- Ладно, спрашивай!
- Так-то лучше. - Питон убрал нож от лица капитана и снова сел в рабочее кресло. - Вопрос первый: почему у твоей конторы вдруг отросли такие страшные клыки на Армена?
- Какого еще Армена?
- Миша, Миша, - покачал головой Питон. - Я мясником быть не хочу, но ты уже начинаешь меня утомлять!
- Слушай, Питон! - сказал Степанов серьезно и спокойно. - Я действительно не знаю никакого Армена. Здесь какая-то ошибка!
- Он не знает! Он не знает, а?! Ты, супермен х..в, ухлопал двоих лучших людей Назаряна и вдобавок голубаря этого, Фреда, и теперь - он не знает! Это кто тебе давал?
Вышедший из себя Питон швырнул на стол никелированный револьвер.
- А ты уверен, что ты мне этот ствол давал? - насмешливо спросил Степанов. - Доказать сможешь?
Но несмотря на бодрый тон, ему стало не по себе - он начинал понимать смысл происходящего.
- А мне доказывать нечего. И некому. Я здесь сам и судья, и прокурор, и эксперт. В одном лице. Так будешь говорить?
- Пошел ты...
Питон на этот раз не обиделся. Задумчиво посмотрел он на капитана.
- Ты что, действительно не знал, что Сурен - человек Назаряна?
- Нет.
- За что же ты тогда их грохнул? Постой-ка, а на Дмитровке не ты ли, случаем, пошалил?
От такого предположения Степанов аж подпрыгнул в кресле и издал нервный смешок. Склонив к плечу плешивую голову, Питон с некоторым недоумением наблюдал за реакцией капитана.
- Значит, эти ребята были не из бригады Сильвера? - спросил Степанов.
- Ах вот как... - протянул Питон. - Ошибочка, значит, вышла? Что ж ты так... Миш, сейчас я на коне, а ты в заднице. Согласен?
- Согласен.
- А коли согласен - давай рассказывай все по порядку. Ты же знаешь - я закон свято соблюдаю и до сих пор мы с тобой ладили неплохо.
Степанов кивнул. Что верно, то верно - Питон был джентльменом, в той степени, конечно, в которой это понятие может быть применено к уголовному авторитету. Капитану вдруг стало почти весело - ситуация из тональности трагической явно трансформировалась в какой-то гротеск.
"Водевиль, ей-богу! - подумал капитан, с кривой ухмылкой рассматривая своего гориллоподобного собеседника. - Этакий благородный разбойник. Визитку и котелок ему - обхохочешься".
