Эрнесто хватал ртом воздух, силясь ответить.
Хозяин с подозрением принюхался:
– Опять выпил за обедом?
– Сердце, – простонал толстяк, падая на стул. – Дышать больно…
Еще через мгновение, ухватившись рукой за грудь, он сполз на пол.
Приемный покой как всегда был переполнен. В этот ночной час больница напоминала прифронтовой госпиталь: с сердечными болями сюда не обращались. Любого, кто сунулся бы с жалобами на высокую температуру, подняли бы на смех – машины полиции и «Скорой помощи» непрерывно подвозили раненых. Стоны, крики, топот, возбужденные голоса, требующие, чтобы именно их родственника обслужили в первую очередь.
– Сеньор доктор, вы что, не видите – он истекает кровью?
– Кто это там вопит? У нас тут не футбольный матч, поставьте ему укол, пускай заткнется.
– Сеньор доктор, вот, возьмите.
– Что это?
– Это его рука. Мы ее подобрали и положили на лед, как было велено.
– Оставьте себе, она ему уже не понадобится.
– Как это?
– Эй, куда вы его везете? Это не к нам – давай в морг! Вход с торца.
– Сеньор доктор!
– Да отстаньте вы со своей рукой! Лучше бы кровь сдали – у нас крови для детей не хватает!
– Врача, помогите! Человек на мину напоролся!
– Чего орешь, сядь в очередь. Тут все такие.
Запах дезинфекции перебивал дыхание.
Этот грабитель оказался сильным, как бык, – усталый фельдшер сообщил, дымя сигаретой, что у капрала Барроса серьезно поврежден позвоночник и парализованы ноги; разговаривать ему нельзя как минимум несколько дней. Джон Лонгсдейл стиснул кулаки: чертов сукин сын, сказано было – будь осторожен, так нет, все они тут будто играют в полицию, вокруг не сыскать человека, который относился бы к порученному делу серьезно.
– Куда теперь, сэр? – поинтересовался сержант Альберто Гомес, чернявый крепыш без комплексов, как и все здесь.
– В участок. Инструкцию надо выполнять.
– Какую инструкцию, сэр?
– Да эту, черт ее дери – третий лишний!
Альберто промолчал. Не решился сказать, что после сегодняшнего случая вряд ли кто-нибудь из патрульных согласится присоединиться к их экипажу. У заезжего лейтенанта и без того была репутация малахольного, а после того как Барросу свернули шею, желающих лезть в пекло, да еще когда вот-вот начнется настоящая война, точно не найдется. У всех были семьи, каждый хотел иметь кусок хлеба для детей – на большее полицейские в стране дикарей и не рассчитывали. Маленькое жалованье все лучше чашки бесплатного супа, за которым еще надо отстоять многочасовую очередь.
