– Человек десять там осталось. Лучшие бойцы клана, между прочим. Моя личная охрана. Полегли все за пару секунд. Потом – еще столько же, пока отступали. Бежали, точнее. Врассыпную.
Да уж, если врассыпную, то всех уложить действительно сложно… Даже рабочему материалу. Даже настоящему. Стопроцентному. А стая Волчьего пахана сопровождала, видать, большая. Нехилая такая стайка – в два десятка оргов. Или того больше?
– Спаслись я и еще двое. Другим не повезло.
Николай говорил без какого бы то ни было надрыва, без сожаления. Будто совсем не переживал об убитых. Или этот типчик просто не умел переживать? Или умел прятать любые чувства. Глубоко, основательно, надежно.
– Кто вел мертвецов?
– Еще не понятно? У Кожина есть своя команда операторов. Не столь одаренных, как вы, не натасканных в «наружке», но все же неплохо управляющихся с покойниками. С настоящими покойниками…
– А мы, значит… – растерянно промямлила Юла. – А нам, значит… Все это время… Мы управляли… Живыми… Учебными… Пособиями…
– Теперь я склонен думать, что так оно и было. На боевых операциях вам подсовывали живой суррогат мертвого «рабочего материала». Их, и только их вам позволяли выводить на улицы.
Заметить разницу сложно. Тот же принцип дистанционного управления, те же камеры, та же виртуальная нервная система. Только «учебный материала», пропитанный наркотой, все же во многом уступает настоящему боевому мертвецу. А еще – он быстрее идет в утиль. Гораздо быстрее. В считанные дни. Живой организм перегорает от такой работы. Зато на живого можно ставить различного рода блокираторы и ограничители. Контролировать живого можно. Даже такого вот… Овоща.
Орг глянул на кровавую кашу у стены. Усмехнулся невесело.
– Нервная система человека позволяет многое. Она цепляется за жизнь, за любую жизнь, за любое существование, хотя бы отдаленно похожее на жизнь. И за все, что ей подсовывают в довесок. А вцепившись, способна длительное время хранить в себе всякий мусор.
«И – в том числе – запрет на выполнение команды „Делит”, когда перед жму… перед боевым овощем стоит Федеральный Полномочный посол Кожин Павел Алексеевич собственной персоной», – подумал Денис. Теперь-то все становилось на свои места.
– Она очень уязвима, живая нервная система, гораздо уязвимей виртуальной, – говорил группировщик. – Пока жива – уязвима. Пока мозг не перенес состояние смерти – истинной смерти, пока он хоть как-то функционирует, пока человек окончательно не превратился в мертвую машину.
