Стас думал, что возвращается в деревню.
На самом деле он шел к северной границе Зоны. Именно туда, откуда приполз туман, откуда холодный ветер наносил колючий снег.
Стас шел быстро, то и дело запинаясь, падая. Ветви деревьев, неожиданно появляясь из тумана, хлестали его по лицу, хлопали по пластику плаща, сбрасывали на голову смерзшиеся комья снега. Несколько раз он проваливался в невидимые ямы, нога застревала в валежнике, и только благодаря прочным, высоким, накрепко зашнурованным ботинкам он не вывихнул лодыжку. Конечно, ему следовало идти медленней, осторожней, пробуя каждый шаг, но Стас все больше замерзал, а движение согревало.
Он не мог остановиться. Не мог замедлить движение
Он шел и шел, забросив гитару за спину — она мешала, болталась, била по бедрам и ягодицам, но ему необходимо было, чтобы обе руки оставались свободными: в одной он держал топор, а другую вытянул перед собой, прощупывая путь и одновременно прикрывая глаза.
Потом он запел песню, стараясь перекричать гул невидимых деревьев, скрежет гнущихся стволов, посвист ветра в кронах. И свой страх.
Эх, дороги — пыль да туман,
холода, тревоги, да степной бурьян…
Он вымок — только ноги, обутые в берцы, оставались сухими. Продрог. Устал. Проголодался. Остановиться он не мог.
… А кругом земля дымится — чужая земля…
Он шел и шел, не догадываясь, что все больше удаляется от деревни.
Лес изменился. Корявые, скрученные неведомой силой деревья торчали в пьяном беспорядке. Мертвые стволы вздымали к небу скрюченные руки голых сучьев. Местами выглядывали из-под снега черные покатые камни, похожие на макушки гигантских черепов, увязших в земле. Но Стас ничего этого не видел за плотной завесой тумана, за кружевом бушующей метели.
Он не заметил, как вошел в Зону.
И продолжал двигаться дальше.
Он направлялся точно к логову снежного человека.
В какой-то момент Стас поднял голову и увидел размытое пятно солнца. Светило было именно там, где, по его расчетам, и должно было находиться. Утвердившись в верности выбранного направления, Стас ускорил шаг.
Но это было другое светило.
Настоящее Солнце находилось в другой стороне.
А Стас все шел, шел, уже почти бежал, гадая, почему вьюга становится все злее, почему не прекращается снег, почему падает температура.
Где деревня?
Куда исчезло лето?
Сколько вообще прошло времени?
Он взглянул на часы — индикатор моргал бессмысленными точками и черточками.
— И тут он уткнулся в огромный черный валун, торчащий из запорошенной снегом земли.
