– Ты что? - с некоторым опозданием вскинула голову Лариса. Она не привыкла, чтобы с нею - и так!
– Да ничего, дорогая, ничего. Просто мне показалось, что ты несколько вышла из роли. Вчера мы на все твои условия согласились. Мы гостьи, ты хозяйка. Ладно. Но тон твой мне и вчера не понравился, а сегодня - тем более. Со мной так не разговаривают. Не знаю, кто тебе мой Ляхов, а я - сама по себе. Так и только так советую ко мне относиться. Тогда, может, и подружимся. Уловила?
– Тут и улавливать нечего. Выпендриваться с папашей и с мужьями своими будете. Меня просили, понимаешь - просили вам помочь, поддержать и присмотреть. И ровно в пределах этой просьбы я готова с вами возиться. Вчера мне показалось, что мы договорились. Сегодня у вас где-то там заиграло. Пожалуйста. Поступайте как знаете. В пределах своей компетенции я не позволю, чтобы вас тут убили, похитили, в парке за кустами оттрахали. Даже если вам вдруг самим этого захочется. В остальном - как угодно…
Лариса достаточно презрительно передернула плечами, отошла к окну. Майя, осмотрев ее от затылка до туфелек, еще раз убедилась, что очень и очень нерядовая к ним приставлена «бонна». Каменно-спокойна, а вот правая нога совсем чуть-чуть подрагивает. Видно, что она хотела бы раздраженно стучать сейчас каблучком по паркету, но держит себя в руках.
Да нет, на самом деле, чего она на нее вдруг взъелась? Не собиралась совершенно. Танька опять повлияла. На весь свет злится и здесь успокоиться не может.
Майя сделала шаг вперед, положила руку хозяйке на плечо.
– Ты извини. Мы, наверное, никак в себя после Москвы прийти не можем. Остаточные явления, одним словом. Я правда хочу с тобой подружиться. Мне сейчас совсем ничего непонятно. Ты моего Ляхова хорошо знаешь?
Лариса обернулась. Глаза ее сияли совершенно безмятежно, будто вообще никаких кошек между ними не пробегало, ни черных, ни разноцветных.
– Видела пару раз издали. Ничего парень. Но даже и разговаривать не довелось…
Лариса, неожиданно для себя, сказала именно так, хотя на самом деле в течение последнего месяца встречалась с Секондом неоднократно и беседовала часами. На интересующие ее темы, в том числе касающиеся деталей и бытовых подробностей здешней столичной жизни. Светский все же человек, знает, как принято одеваться, разговаривать, вообще вести себя женщине того круга, в который она намеревалась вписаться. Одно дело - изображать веселую вдову в провинции, старательно сохраняя дистанцию с аборигенами, совсем другое - зацепиться в придворных кругах. А она для себя такой вариант отнюдь не исключала, особенно если разборки закончатся благополучно.
