Однако когда вчера Тарханов доложил Чекменеву, что группа Ляхова сообщила о своем возвращении, тот не только не обрадовался, а еще более помрачнел.
– Значит, так. Организуешь встречу и прикажешь препроводить Ляхова сюда. Одного. Бойцов до особого распоряжения разместить в казармах, но - изолированно. Ни в чем не ущемлять, но любые контакты с посторонними исключить. Розенцвейга отдельной машиной доставить куда скажет.
– Да в чем дело-то, Игорь Викторович? - впервые не выдержал Тарханов.
– Узнаешь. К Ляхову у меня серьезные вопросы. По поводу поведения в зоне боевых действий и «на сопредельной территории». Возможно, придется и задержать. До выяснения. Встретишь, приведешь ко мне. Остальное тебя пока не касается. Есть на него оч-чень серьезный материал, пренебрегать которым не имею права. И - ничего личного. Оправдается - извинимся. И ты - держи себя в руках. Служба есть служба. Мне тоже, поверь, это не доставляет никакого удовольствия.
– Верископ будем использовать? Сразу все и выяснится. Могу Бубнову приказать подготовиться, - только и нашел что сказать Сергей. В том смысле, что если уж предстоит ему такая отвратительная миссия, так лучше разделаться с ней сразу. Одним махом.
– А вот это - не твоя забота. Сам решу, что делать. Выполняй.
Так все и сделал Тарханов, сцепив зубы и стараясь не смотреть в глаза друга.
А сейчас сидел и перебирал бумаги, связанные с расследованием покушения на князя, одновременно продолжая терзать себя не имеющими практического значения мыслями.
В деле - пока тупик. Все, что могли, покойники сказали, но к разгадке это не приблизило. Что имеет место заговор - безусловно, но где его концы, откуда ноги растут - туман. Да и не мог он сейчас думать в полную силу, судьба Вадима, да и своя собственная, занимала его гораздо больше. Если обвинение, какое бы то ни было, подтвердится хоть в самой малой мере, следует немедленно подавать в отставку с должности. А там - или обратно в строй, или - вчистую. Начинать жизнь сначала. Не пропаду…
В то, что Вадим действительно повинен в чем-нибудь серьезном, тянущем на измену или какое угодно другое государственное преступление, Тарханов не верил ни секунды. Но знал, что такое аппаратные игры и что собой представляет их организация. В буквальном смысле - «был бы человек, а статья найдется».
А то он сам в работе «печенегом» хоть в малейшей степени задумывался о необходимости безупречных юридических доказательств вины того или иного фигуранта? Ему указывали - он делал. Да ведь, по большому счету, иначе и нельзя. Если в эти жернова попал Вадим - очень и очень плохо. Но пока реальных возможностей помочь другу он не видел. Что будет дальше - посмотрим.
