Тейт расплылся в улыбке, явно испытывая удовольствие от того, что громоздкая шутка удалась ему без запинки.
– Во всяком случае, – продолжил он, – мы надеемся, что с мистером Хайдом ничего плохого не случилось.
Шоу-радио проектор продолжал бубнить голосом Морриса Тейта, но сыщик уже направился к выходу, убедившись, что никто ничего об исчезновении Хайда не знает.
– Вам об этом сообщили? – догадался Лендер.
– Где мой саквояж? – спросил сыщик вместо ответа.
Лендер взглянул на руки Кантора и увидел, что они пусты. Под мышкой Кантор держал папку со сценарием. На лице сочинителя отобразился поиск.
– Я что-то не помню, – промямлил он, – а вы не забыли его…
– Где?
– Наверху…
– Я не забирал его из экипажа, – сказал сыщик.
– Ах, да! Натурально! Не брали…
– Поработайте над своей наблюдательностью, молодой человек.
– А вы намеренно не ответили на вопрос, – заметил сочинитель на ступенях парадного, решив немедленно заняться наблюдательностью.
– Метрополия спит, – загадочно ответил сыщик и отодвинул дверь паромотора.
– Академия обещала вечером дождь, – уже усевшись на свое место, заметил Лендер.
– Их прогнозы сомнительны, – отозвался сыщик, поднимая давление пара.
– Управление воздушного транспорта не обещало дождя, – заметил сочинитель, принимая из рук Кантора папку со сценарием.
– Их прогнозы точны – с точностью до наоборот, – с усмешкой сказал антаер и открыл впускные клапаны.
– Значит, дождь будет?
– Наверняка, – ответил сыщик и тронул мощный экипаж вперед. – Только мы-то будем уже далеко.
Тем же часом всего в трех кварталах от отеля «Мажестик Эсайлам» происходили не менее значительные события.
По ступеням огромного, массивного и мрачного здания «Мулер-Билдинг» поднимался человек, со смуглым лицом и печальными глазами. О его положении в обществе нельзя было судить, так как его костюм был скрыт плащом.
Карло-Умник в долгополом, дорогом, лиловом плаще и мягкой, какой-то бесформенной шляпе вошел в «Мулер-Билдинг» походкой человека, уверенного в своем праве.
Холл «Мулер-Билдинг» отличался помпезностью и сумеречным величием. Огромные квадратного сечения колонны подпирали высокий плоский потолок. При этом стальные, ажурные, несущие конструкции здания были обнажены и давали представление о том, какая безудержная мощь возносит к небу эту исполинскую башню – символ могущества синдиката.
Шоу-фон проектор здесь тоже был под стать величию сооружения. Это был экран почти таких же размеров, как в мультифотохоллах, ограниченный с боков тяжелыми алыми портьерами, которые подчеркивали монохромность передаваемого изображения, превращая недостаток шоу-фона в элемент стиля.
