— За-а-а-че-е-ем ты-ы-ы про-о-о-они-и-и-ик в мо-о-ю-ю мо-о-гилу-у-у? ? — гнусавым голосом пропел я, стараясь не высовываться — с этого мудака станется, может ведь и стрельнуть на звук…
Мент выслушал мою арию с таким выражением лица, что я сразу понял — проняло кретина до печенок. Поэтому, когда я почувствовал возле своих ног мягкое шевеление, сам чуть не помер, только уже от смеха. Я цепко схватил излишне любопытную красавицу за теплое пузо, положил себе на ладонь и тут же швырнул ее из-за распахнутых дверей навстречу менту, как в кино партизаны швыряют последнюю гранату в надвигающийся фашистский танк.
Кошка полетела в молчаливом изумлении, зато мент громко и гулко икнул в ночной тишине, после чего тут же побежал к «козелку», истерично скользя разъезжающимися ногами по влажному от росы газону.
Я услышал стук захлопывающейся двери и хриплый рев движка отъезжающей машины.
Тогда я выглянул во двор и увидел задние габариты удаляющегося на сумасшедшей скорости «козла». Я пошло загоготал, как телезритель «Аншлага», потом встал во весь рост и начал бить себя в грудь, теперь уже грозно рыча на всю улицу, как Кинг-Конг перед завтраком.
Возвращаясь к себе в регистратуру, я сожалел только об одном — ни Палыч, ни Валера в мой рассказ ни за что не поверят. Я дословно знал, что они скажут: «Вечно ты, Тошка, придумываешь всякую фигню…»
Пробуждение было нелегким. Во-первых, разлепить глаза удалось далеко не с первой попытки. Когда я наконец открыл их, мерный шум за окном подсказал мне причину повышенной сонливости — шел дождь. Не майский ливень, не порывистый шторм, а типичный скучный питерский дождик.
Во-вторых, было холодно, хотя на мне оказалось намотано сразу две портьеры, а рядом щурилась и урчала спросонок горячая, как грелка, местная ночная красавица.
Вот ведь какая терпеливая мадам — простила и пришла. Мне даже стало немного неловко за свою недавнюю выходку.
Я с трудом уговорил себя вылезти из теплого кокона и, шагая неверными ногами к раковине, с недоумением смотрел на бледно горящие лампочки так и не выключенной люстры. Сейчас в дневном, пусть и облачном, свете мои ночные страхи казались постыдной и невероятной глупостью.
Совершив утренний моцион, я отправился на экскурсию по дому. Он представлял собой типовое здание поликлиники, однако неожиданные перепланировки внутри и смелые пристройки снаружи сделали этот дом настоящим лабиринтом. Пробравшись странными фанерными коридорчиками к маршевой лестнице первого этажа, я поразился монументальности этого архитектурного изыска — лестница, длиной не менее двадцати метров, была сооружена из цельных кусков мрамора и больше подошла бы княжескому палаццо, чем обычной районной поликлинике.
