Дэнни стрелял в «190-й» искусной очередью огня, но промахнулся.
В результате из 23 «спитов» б были сбиты, 8 других повреждены, не считая Вильямса из 132-й, которого ранили и ему пришлось сесть на «брюхо».
7 января 1944 года. На этот раз долгое путешествие. Мы летели в Реймс, чтобы привести домой сильное войсковое соединение «Летающих крепостей» и «либерейторов», возвращающихся из Германии. Первые три группы должна была прикрывать 602-я — всего 180 бомбардировщиков, а три следующие группы — 132-я.
Мы взлетели в 12.10 после поспешного ленча и подняли самолеты, отягощенные дополнительными баками в 45 галлонов, на высоту 23 000 футов. После тридцати минут полета мы миновали Париж, который был у нас с правого фланга, скорее осознавая, нежели видя внизу покров тумана и дыма. По пути немецкие тяжелые батареи пустили несколько орудийных залпов, которые взорвались очень близко, — мы тут же рассеялись по небу. Повсюду появились клубы черного дыма. Поднимаясь с Томмерсоном при полностью открытых дросселях, мы ушли за предел видимости, хотя не без труда.
10.50. Немцы, казалось, реагируют, и «фокке-вульфы», должно быть, взлетают со всех мест, так как руководство начало волноваться. Возле нас пока ничего особенного не происходило.
Но вскоре на горизонте появилось скопление черных точек, за которыми следовали другие. Наши бомбардировщики!
Увидев «тандерболты» и «лайтнинги», мы почувствовали облегчение, вернулись на базу и заняли свои позиции — в барражировании четверками с обеих сторон от основной группы.
Полет «крепостей» определенно впечатляющее зрелище! Фаланга бомбардировщиков в безупречном оборонительном порядке — несколько массивных коробок из сотни или почти сотни четырехтактных самолетов в ряду на высоте 27 000 футов, каждая коробка снабжена пятью тяжелыми пулеметами, посылающими снаряды более чем на 20 миль.
С обеих сторон обеспечивающие прикрытие «спитфайры» растянулись настолько далеко, насколько мог видеть глаз. Верхнее прикрытие «Спитфайрами-VII и — IX» смотрелось лишь как белые инверсионные следы самолета.
Видимость в тот день была превосходной. Небо было сине-фиолетового цвета, светлее к горизонту, с переходом от изумрудно-зеленого к молочно-белому, где оно сливалось с полосой тумана над Северным морем.
Ниже, словно волшебный ковер, расстилалась Франция. Спокойная извилистая Сена и ее притоки, темные массы лесов с их причудливыми геометрическими формами, крохотные, словно игрушечные, деревушки, небольшие города, загрязняющие прозрачное небо следами дыма, прилипающего к теплым слоям воздуха.
