Савоськин опять воткнул наушник.
– Какая группа? – вяло спросил Ростик.
– Не группа. Испанский язык.
«Так вот откуда «Дон Мигель», – пришла догадка. Они еще свернули, забираясь куда-то совсем уже в дебри. Над головой стаями кружили вороны.
– Я не знаю, что на меня нашло, – сказал Ростик.
– Что-то вроде инстинкта. Но Афанасий предвидел, потому и спрятался.
– Зачем мы вообще туда пошли?
– Если бы ты не взял в руки один из молотков, то до сих пор думал бы, что за тобой ходит молотобоец.
– Откуда у меня молотобоец, если я сам?..
– Прах к праху, тень к тени… До инициации так всегда бывает.
– Я же человек, – выговорил Ростик то, что уже давно просилось наружу. – Я знаю, где живу. У меня есть родители. Друг есть, Вит Колосов.
– Извини, но Вит Колосов – мой друг. Мы не виделись лет пятнадцать. Сейчас он живет в Мурманске. Мы с ним книгами менялись.
Ростик даже остановился.
– Не веришь? – Савоськин повернулся к нему. – С кем из класса ты дружишь?
– Ну… – Вопрос неожиданно поставил в тупик. – Ни с кем.
– А почему?
– Не знаю, – честно ответил Ростик.
– Потому что ни с кем не разговариваешь. А сидишь где?
– На задней парте, – Ростик уже понимал.
– У окна, да? Там никто больше не сидит. В классе двадцать три человека. Последние места всегда пустуют. Ладно. Что вы проходите по алгебре?
Ростик снова признал, что не помнит. Савоськин безжалостно продолжал:
– А по истории? По географии? Ты правда учишься у меня в классе. Только у меня.
– Почему все – не мое? – Ростик почувствовал, что хочет зареветь.
– Субличность включает части базовой личности, которые обрели новое системообразующее свойство, – заумно выразился Михаил Юрьевич. – А если по-простому: твой опыт – это мой опыт в твоем возрасте.
Улица неожиданно превратилась в аллею. Ростик с Михаилом Юрьевичем вышли в Упокойный сад. Так это место прозвали, потому что раньше тут располагалось одно из городских кладбищ, даже сохранились развалины часовни. Но здесь вовсе не было страшно, далее теперь, в поздний и пустынный час. На дальней аллее одинокий собачник играл со своей псиной.
– Получается, я нереальный, – сказал Ростик. – Как в том фильме… «Шестое чувство».
– А ты вон у нее спроси, – Михаил Юрьевич махнул рукой туда, где раздавалось тявканье.
Ростик вопросительно посмотрел на учителя.
– Сходи-сходи, – велел педагог. – Пообщайся пару минут с живой природой.
А сам уселся на скамью с литой спинкой. Ростик вернулся удивленный и разочарованный.
– Рычит, – сообщил он. – Пятится и рычит. А хозяин в упор меня не видит. Животные тоже… чуют?
