— Доброе утро, доченька, — шепотом сказал Джарид.
Она оторвала взгляд от книги и улыбнулась ему. С длинными каштанового цвета волосами, правильными чертами лица и ослепительной улыбкой, она как две капли воды была похожа на Элайну. Во всем, за исключением глаз, которые были светло-серыми, точь-в-точь как у Джарида, а их он унаследовал от своей матери.
— С добрым утром, — ответила она.
Джарид поднес палец к губам и показал на спальню. Она замолчала, а ее глаза оставались широко открытыми.
— Почему ты проснулась так рано? — тихо спросил он.
— Я всегда просыпаюсь тогда же, когда и ты, — прошептала она.
— Откуда ты знаешь, когда я просыпаюсь?
Она пожала плечами:
— Понятия не имею откуда. Просто знаю, и все.
Джарид пристально посмотрел на нее несколько секунд, а затем кивнул. То, что она проявляла признаки Дара прозрения уже в возрасте шести лет, не удивляло их обоих. И он, и Элайна понимали с самого начала, что их ребенок не может родиться обычным. Она многое переняла от обоих родителей, но некоторые из ее способностей были настолько поразительными и выявляли такой талант, что были совершенно удивительными даже для них.
Джарид постоял на пороге ее комнаты еще немного, глядя на нее и широко улыбаясь. А она просто смотрела на него, ничего не говоря.
— Я собирался разжечь огонь и позавтракать, — наконец сказал он. — А ты есть хочешь?
Она кивнула, положила книгу на кровать и, по-прежнему не снимая одеяла с плеч, словно это был очень большой плащ, прошла за ним в общую комнату.
Разведя огонь, Джарид отрезал два больших куска черного хлеба с коринкой, который он испек накануне, и намазал их сладким маслом. Они сидели на кухне, и во время еды Мин рассказала о басне, которую она читала, когда он зашел к ней. Она только училась читать, а в произведении Цеарбхолла было не так-то легко разобраться. Басня, которую она читала, была тем не менее одной из его любимых — «Лиса и скунс», и он ее не раз декламировал ей, когда она была младше.
— С твоей стороны было очень умно начать с той, которую ты уже знаешь, — сказал он все еще шепотом.
Рот ее был полон хлеба, и она улыбнулась:
— Это мама выбрала ее.
Джарид засмеялся:
— Значит, это с ее стороны было очень умно.
Он встал и отрезал себе еще хлеба, а затем услышал шорох одеял в другой комнате.
— Кажется, мама проснулась.
— Она проснулась чуть раньше, — сказала Мин. — Думаю, она слушала нас.
Джарид повернулся и снова посмотрел на нее.
— Откуда ты узнала, Мин-Мин? — спросила Элайна, появляясь на пороге кухни с Уиринвой, большой
