Карл понизил голос…
– …Она же донья Гермина де Сан-Сальвадор, с которой ты знаком… внуши ей, что она навлечет на себя мой гнев, если ослушается. Я хочу, приказываю, требую… Возьми ребенка… верни его княгине Зефирине Фарнелло. Скажи ей, что мы послали наших сбиров на розыски ее сына. Добавь, что в отношении ее супруга не приходится надеяться, что он еще жив, и что были предприняты все необходимые усилия. Передай ей этот конверт и не забудь сказать, что, оказав эту высшую милость, мы в Толедо ожидаем ее клятвы в верности, после чего вернем ей титулы, земли и наше расположение.
Дон Рамон поднялся, чтобы взять из рук императора три послания. Поклонившись, он, пятясь, двинулся к дверям, но Карл V окликнул его.
– Пришли ко мне брата Диего, я хочу послушать мессу. Действуй быстро… что бы ни случилось, мы выезжаем в половине двенадцатого, – заметил император, направляясь к молельне.
Вдруг он повернулся к дону Рамону.
– А ей… по… повезло!
– Кому, ваше величество? – удивленно спросил дон Рамон.
– Что… она… так… так кра… красива.
Угрюмый дон Рамон отметил про себя, что за все утро Карл впервые снова начал заикаться.
Итак, этой Зефирине Фарнелло удалось смягчить сердце человека, которого все считали сделанным из мрамора. Дон Рамон был уверен, что Карл испытывает гораздо более сильные плотские чувства к женщинам, чем можно было бы подумать. Советник был одним из немногих, кто знал, что король оставил во Фландрии внебрачную дочь и что еще одна у него появилась в Кастилии, до женитьбы.
Дон Рамон гордился этим. По его мнению, мужчина, будь он даже королем, должен обладать темпераментом.
– Да, ваше величество, мадам Фарнелло одна из самых красивых женщин, которых мне доводилось встречать. Я их хорошо знаю. И эта, насколько я могу судить, смотрела на ваше величество по-особому…
Дон Рамон смутился, но взгляд Карла развязал ему язык.
– Я хочу сказать, сир, что мадам Фарнелло не осталась равнодушна к чарам вашего величества.
– Пре… презренный льстец! – прошептал Карл. Но ему не удалось скрыть удовольствия.
Это был уже не властитель всемирной монархии, а очень молодой человек, поглощенный приятными мыслями, присущими его возрасту.
– Я советую вашему величеству остаться в Мадриде еще на один день и… одну ночь, чтобы закончить многочисленные дела и дать возможность княгине Фарнелло должным образом отблагодарить ваше величество за его благодеяния, – предложил дон Рамон, не утаивая истинного смысла своих слов.
