Зефирина выпалила все это со столь характерной для нее дерзостью и, не поклонившись, направилась к двери.
В два прыжка дон Рамон преградил ей путь. Зефирина невольно вздрогнула. Мрачный идальго позвонил в гонг. Появился заспанный солдат.
– На контрольных постах никого нет, что произошло? – сурово спросил дон Рамон.
– Была смена, сеньор, – жалобно пробормотал стражник.
– Позже мы поговорим об этом с Эррерой. Пажа для сеньоры, – приказал дон Рамон.
Затем, обернувшись к Зефирине, он как-то странно прошептал:
– Доброй ночи, сударыня. Вы заблуждаетесь, вы приобрели этой ночью могущественного союзника, и, возможно, не того, о ком думаете…
С этими загадочными словами дон Рамон передал Зефирину под охрану пажа с факелом, а затем тяжелым взглядом долго провожал тонкую фигурку молодой женщины в пышных юбках, которая постепенно исчезла в темных коридорах Алькасара.
ГЛАВА XII
ВСЕМИРНАЯ МОНАРХИЯ
Когда Зефирина скрылась из вида, дон Рамон вернулся в будуар, прошел в кабинет императора и, наклонившись над столом, по-отечески пощупал теперь уже прохладный лоб Карла V, отер с уголков его губ остатки розоватой пены и проверил пульс. Успокоенный и уверенный в том, что после кризиса император, как обычно, проспит до утра, словно новорожденный, он взял с черного стола шкатулку кованого железа. Ключ торчал в скважине. Не колеблясь, дон Рамон повернул его. Шкатулка была наполнена запечатанными пергаментными свитками, перевязанными красными, синими и желтыми лентами.
Каждый цвет имел свое значение. Дона Рамона интересовали только свитки с красной печатью. Не вскрывая их, он проглядывал первые слова каждого пергамента и те, что его не интересовали, складывал обратно в шкатулку. Наконец, в руках у него остался один свиток.
При дрожащем пламени свечи он прочел начало: «Летр де каше»[40].
«Узник Фульвио Карло Массимо Корнелио Бенвенуто, бывший князь Фарнелло, бывший сеньор Селинота и де Седжеста, граф Сиракузский, барон Агридженте и Илла, герцог обеих Сицилий, маркиз де Салестра лишается всех своих титулов, земель и владений. Узник будет каз…»
Рамон не мог прочесть дальше, не сломав печать. Он положил пергамент на видное место на стол, закрыл шкатулку на ключ, вынул его из скважины и в задумчивости сел в кресло.
Пробило шесть, и солнце стояло уже довольно высоко, когда один из офицеров приподнял портьеру императорского кабинета.
Видимо, дон Рамон задремал. Он встал и передал капитану шкатулку, содержащую последние распоряжения Карла V. Их предстояло отправить министрам в Толедо, у которых имелся дубликат ключа. Офицер поклонился и вышел, не заметив спящего императора.
