– Я должен сделать вам одно учтивое предложение, сеньора…
– Начало не слишком удачное, – парировала Зефирина.
Казалось, этот ответ его чрезвычайно огорчил.
– Ради Святой Девы, моей покровительницы, ответьте, сеньора, разве не видно по моему лицу, что я человек добродетельный?
Зефирина окинула его насмешливым взглядом.
– Не хочу вас обидеть, сеньор, но по первому впечатлению этого не скажешь.
Зефирине показалось, что он сейчас расплачется.
– Ваши подозрения, сеньора, меня очень печалят. Клянусь Господом, что являюсь верным слугой нашей святой матери Церкви.
«Как этот дьявол печется о своей репутации!» Зефирина решила больше не затрагивать этот теологический вопрос.
– Верю вам на слово, сеньор… Но, прежде всего, могу ли я узнать, с кем имею честь говорить?
– Эрнан Кортес[36], рыцарь из Сантьяго, к вашим услугам, сеньора.
Кланяясь, он смотрел на Зефирину, чтобы видеть, какой эффект произвело его имя. Зефирина и глазом не моргнула, сеньор Кортес из Сантьяго был ей незнаком.
– Со своей стороны, смею ли я… узнать имя самой прекрасной представительницы французского королевства?
Кавалер оказался галантным и красноречивым. Он сразу распознал очаровательный французский акцент своей собеседницы.
– Зефирина де Багатель.
– Зефирина…, – повторил Кортес, – имя легкое, как дыхание летнего вечернего ветерка на Эспаньоле.
Теперь уже Зефирина прыснула со смеху. Этот рыцарь Кортес был шутником. Дон Рамон вернулся в приемную. Бросив подозрительный взгляд на Зефирину и ее собеседника, сделал знак монаху следовать за ним. Оба они исчезли за портьерой.
– Итак, мессир Кортес, – возобновила разговор Зефирина, – вы хотели мне предложить какую-то сделку?
– Черт возьми, сеньора, вы увидите, как я люблю женщин, воительниц и амазонок… Уступите мне свою очередь, чтобы поговорить с императором, и я готов в обмен подарить вам этот брильянт.
Зефирина взглянула на кольцо, которое Кортес снял с пальца.
– Почему вы не можете дождаться своей очереди, как все остальные?
Эрнан Кортес затряс головой.
– У меня свидание, которое я не могу отложить.
«Решительно, этой ночью все спешат!» Зефирина недолго раздумывала. По мере того как она приближалась к «логову людоеда», ей все больше хотелось улизнуть. Она чувствовала, что ей необходимо успокоиться и собраться с мыслями.
– Уступаю вам свою очередь, сеньор, но оставьте у себя это кольцо, я не могу его принять.
Эрнан Кортес удивился.
Дон Рамон приподнял портьеру. Кортес быстро прошептал:
