– Государь! Клятва! Киска! – прокаркал Гро Леон.
Молодые женщины с волнением ожидали его возвращения. Через несколько минут галка вновь опустилась на окно кареты.
– Sire! Sante! Saigner! Saumon! Succomber! Stguestre! Sermon! Sagourn![29]
– Что он говорит? – забеспокоилась принцесса, с трудом понимавшая язык Гро Леона.
– Думаю, он хочет предупредить нас, что… король, возможно, болен, – осторожно ответила Зефирина.
Маргарита с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть.
Внезапно Зефирина смолкла, так и оставшись с открытым ртом. Юный идальго, у которого они спрашивали дорогу в Алькасар, появился на ступенях крыльца. Его окружал одетый в черное почетный караул в кирасах, рядом стояли комендант крепости Аларкон и неаполитанский вице-король, мессир Лануа, тот самый, которому Франциск I отдал в Павии свою шпагу.
Зефирина прекрасно знала их, как и они ее. Не желая поддаваться страху, она сосредоточила внимание на своем утреннем собеседнике. Все еще в сопровождении кабальерисо, идальго был уже без плаща и шляпы с пером. В своем старом черном камзоле и штанах буфами он казался выше, но одновременно более юным и хрупким, чем на лошади. Сейчас, без черной шляпы, при солнечном свете яснее стали видны черты его лица и восковая бледность кожи, рыжие волосы, довольно большие и слегка прищуренные глаза, орлиный нос над кривым ртом придавал ему странный и загадочный вид.
– Боже милосердный, Зефирина, – простонала Маргарита в карете. – Посмотрите, что мы наделали…
Но Зефирина уже не нуждалась в объяснениях. Она, словно зачарованная, смотрела на грудь «идальго». На черном камзоле сверкала цепь, составленная из пластинок в форме буквы «Б», обозначающей Бургундию, и сверкающих камней: на конце ее висел орден Золотого Руна, выше которого не было наград в мире рыцарства!
ГЛАВА IX
«ЛЮБЕЗНЫЕ БРАТЦЫ»
– До… добро пожаловать… ку… кузина! – заикаясь, проговорил «идальго».
– Сир… ваше величество!
Даже если бы молния ударила во двор Алькасара, Маргарита и ее эскорт не были бы так потрясены.
С помощью Сильвиуса принцесса выпорхнула из кареты, чтобы в глубоком придворном реверансе склониться перед императором.
Будь ситуация не столь драматичной, Зефирина прыснула бы со смеху. Самого могущественного владыку в мире она окликнула как простого смертного: «Эй, кабальеро!». «Надо же ему было прогуляться без сопровождения, нарядившись в обноски», – подумала Зефирина, низко приседая, как и все остальные фрейлины.
Они являли собой очаровательное зрелище. Принцесса Маргарита и ее придворные дамы, словно белые цветы в венке, склонились перед черным божеством, властелином, грозой Запада: Карлом V.
