Мессир комиссар, по-моему, даже и не понял, в эпицентре чего он мог оказаться. Правой рукой он поддернул тяжку промежность и вошел в ворота.
Торжествующие взгляды местной научной челяди обратились на Зельду. Они глядели на нее, как на проигравшую. Интересно, почему это. Ну, уверены они в особых возможностях своей госпожи, но каким образом это поражает в авторитете восхитительную руководительницу пресс-центра?! Нет, слишком много загадок, скорее домой бы, там мы обо всем покурлыкаем под одеяльцем.
Однако, если судить по правильному, под свое одеяло мы попадем не раньше, чем госпожа Афронера выпустит из под своего столь основательно оснащенного мессира. Запасемся терпением. И едва мне пришла в голову эта разумная мысль, как из-за закрытых врат соблазна раздался чудовищный, совершенно негармоничный крик.
О, ОН набросился на нее! — Это читалось в перепуганных лицах сыновей и дочерей госпожи Афронеры, остолбеневших от неожиданности.
Мне тоже было не по себе, потому что я не знал, что мне предпринять. В таких случаях я всегда смотрю на Зельду.
Она хохотала!
Секретарша, Гермафродит, Фоб, Дей еще какие-то девченки вились по громадной прихожей, заламывая руки и уничтожая прически на своих головах. Но никто не смел войти туда, внутрь, в лабораторию. Я показал Зельде, что вполне в силах сделать это. Она запретила мне веселым пальчиком. Счастливый смех продолжал сотрясать ее.
Что ж, подождем. Госпожа Афронера продолжала некрасиво кричать. Ждать оказалось, недолго. Врата распахнулись. И оттуда вылетел Зизу. Причем, с видом победителя. Как будто именно он был производителем этих неожиданных шумов.
А вот и сам мессир. Вид у него был смущенный. Он шел оглядывая свой туалет, поправляя ремень, поправляя то, что он постоянно поправляет.
— Ну, вам понравилось, Теодор?
Гость смущенно покашлял, кликнул Зизу, поймал его на бедро, ласково потрепал по шкуре.
— Спасибо, друг. — Были его слова.
— Теперь можно и в музей! — Заявила Зельда.
Обыкновенная изба. Толстые, серые, рассохшиеся бревна, маленькие окошки, затянутые бычьим пузырем. Налево от избы огород — несколько капустных грядок с соломенным пугалом посередине. От капусты тянуло прохладой. Направо от избы голый двор, усыпанный куриными следами и пометом. Двор полого спускался к овальному пруду. Его поверхность горела в лучах заката, как начищенная кираса. Были еще какие-то строения; овины? сараи? Возле одного из них стояла телега, уткнув в землю единственную оглоблю. У вросшего в землю крыльца — коновязь. Расседланный конь подрагивал шкурой, отгоняя слепней.
