Перед рядами бело-черных, сосредоточенных фигур был расположен невысокий подиум по которому расхаживала крупная, пышнотелая дама в обтягивающем, хотя и строгом платье, в туфлях оснащенных воинственными каблуками. Она сдержанно, но выразительно жестикулировала и снисходительно при этом улыбалась. Зал был загипнотизирован ее говорением.
— Кто это?
— Терезия, инспектор-инструктор судейского комитета. Наш, пожалуй, лучший специалист в области психологической пастеризации.
Зельда права, наша Терезия не даром ест свои крекеры с ананасным джемом, у нее сбоев не бывает, ни одного самоубийства за последние годы. Зельда нажала клавишу на своем переносном пульте и потекла неизвестно откуда равномерная бархатного тембра речь.
— … особое внимание к таким вещам. Есть умельцы способные в ушной раковине спрятать целую веревочную лестницу. Самое сложный момент для правильной трактовки, особенно при первом "погружении" — симуляция. Тут надо раз и навсегда усвоить, что все эти потертости, грыжи, насморки, гастриты, выпавшие пломбы и челюсти не повод для беспокойства и длительного внимания. Людей, больных по-настоящему там нет и быть не может. Сложнее с травмами, полученными уже по ходу. Именно на этом оселке проверяется ваша судейская квалификация. Медики всегда наготове, но помните — вытаскивать занозы и промывать царапины, это не ваше дело. Они …
Зельда снова нажала клавишу, голос исчез, и она продолжила сама.
— Важно знать, что судьи не рекрутируются, не нанимаются и тому подобное. Их определяют по одному из вариантов Основной Формулы, это почти так же сложно, как и отбор непосредственных участников. Как ни странно, с некоторыми из них больше проблем, чем с самыми нервными участниками. Хотя, казалось бы, никому из них прямая опастность не угрожает. Случаи, не то что гибели, но даже простого травмирования судей, редки чрезвычайно.
Мессир Теодор погладил по ушам внезапно разволновавшегося Зизу.
— Иногда бездействие невыносимее всего.
Зельда только пожала плечами, что еще можно сказать в ответ на столь мудрое замечание.
— Время от времени встает вопрос о полной механизации процесса судейства. Технически это возможно, и даже не слишком дорого. Но живой человек нам дорог именно своей способностью, ошибаться, быть пристрастным.
Мессир Теодор покосился на Зельду сверху вниз.
— Но эта дама с роскошным телом твердит, насколько я понял, как раз об объективности и беспристрастности.
— Роскошным телом?! — Зельда уморительно прикусила нижнюю губку. Мне тоже стало немного смешно. Знал бы наш дорогой сенатор истинное содержание этой роскоши.
