— Короче говоря, мистер Энджел: беретесь вы за эту работу или нет? Если вы не заинтересованы, я найму кого-нибудь другого.
— Ну конечно, заинтересован, господин Сифр, но с моей стороны было бы нечестно не поставить вас как клиента в известность о возможных сложностях работы. — Почему Сифр делает из меня мальчишку?
— Разумеется, я ценю вашу откровенность и понимаю огромные трудности нашего предприятия. — Сифр помолчал, и я услышал щелчок зажигалки и вдох — видимо, он закурил очередную дорогую «панателлу». Потом он продолжил, и голос его несколько смягчился — наверное, под воздействием ароматного табака. — Я хочу, чтобы вы немедленно включились в работу. Тактика на ваше усмотрение. Делайте то, что считаете лучшим. Впрочем, главное в этом деле — конфиденциальность.
— Я могу быть скрытен, как исповедник, — если постараюсь.
— Не сомневаюсь, мистер Энджел. Я распоряжусь, чтобы мой поверенный выписал вам чек на пятьсот долларов аванса. Чек придет по почте сегодня же. Если понадобится больше, свяжитесь, пожалуйста, с Уайнсэпом.
Я сказал, что пять сотен определенно хватит, и мы распрощались. Меня охватило страстное желание приложиться к бутылке, чтобы отпраздновать соглашение, но я пересилил себя и вместо выпивки закурил сигару. Пить натощак — скверная привычка.
Вначале я позвонил Уолту Риглеру, знакомому репортеру из «Таймс».
— Что ты можешь рассказать мне о Джонни Фаворите? — спросил я после обычной, ничего не значащей болтовни.
— Джонни Фаворит? Шутишь! А почему бы тебе не спросить, как звали других ребят, что пели с Бингом Кросби в «Эй-Пи Джипсис»?
— Нет, серьезно, можешь что-нибудь откопать про него?
— Я уверен, что в нашем «морге» ведут досье. Дай мне пять-десять минут, и я приготовлю весь материал.
— Благодарю, дружище. Я знал, что могу на тебя положиться.
Он проворчал: «Пока», и мы повесили трубки. Разбирая утреннюю почту — большей частью счета и уведомления — я докурил сигару и закрыл контору. Обычно я спускаюсь по пожарной лестнице — это быстрее, чем служебный, тесный как гроб, лифт — но на этот раз я не спешил и нажал кнопку, слушая, как стучит на арифмометре в соседнем кабинете Айра Кипнис.
Здание Таймс-Билдинг на Сорок третьей улице находилось сразу за углом. Я вошел туда, чувствуя себя преуспевающим бизнесменом и, обменявшись хмурыми взглядами со статуей Адольфа Окса в мраморном вестибюле, поднялся на третий этаж, в «комнату новостей». Назвав старику за регистрационным столом фамилию Уолтера, я немного подождал, и вскоре из глубины комнаты вышел Уолтер — без пиджака и с ослабленным узлом галстука, точно репортер из какого-нибудь фильма.
