— Он дрянью был! — быстро сказала Быстрицкая. — А моряк этот, ваш сосед, горький пьяница. Мне уборщица говорила, что у него под кроватью целый склад пустых бутылок стоит.
— Я смотрю, моряк вам активно не нравится. Почему?
— Так!
— А мне Тарас Михайлович понравился, — вдруг заявил Семен.
— Ты его знал? — безразлично спросил я.
— Ага! Я ж приходил к Райке вот, в гостиницу. Он добродушный был, ласковый. Свой мужик!
— Ты-то что понимаешь в людях! Он… — сказала Быстрицкая и осеклась.
Тут прямо к ее ногам подкатился мяч, — кто-то из игравших неподалеку слишком сильно «погасил». Она встала и кинула его обратно. Кинула точно, по-спортивному. Она была очень яркая: копна блестящих волос, купальник в полоску… Кто-то из мужчин, игравших по соседству в преферанс, крякнул.
Она улыбнулась, села, и совсем уже не было никакого смущения на ее лице. Если б я не ловил каждый оттенок, каждую мелочь в разговоре, то ничего не заметил бы.
Я лег на спину, заложив руки под голову. Небо надо мной было чистое, голубое, только след от реактивного самолета нарушал его однотонность. Со стороны моря доносились плеск воды, удары по мячу, смех. Я блаженно сощурил глаза.
— Что это у тебя за шрамы на боку? — спросил Семен. — Как дырки.
— Это? Так, ерунда. — Я сразу опустил руку и повернулся на бок.
Это была неудобная примета: люди, побывавшие на войне, знают, как выглядят следы от пулевых ранений. Правда, Семен не был на войне. Тут я заметил, что совсем недалеко от нас расположилась Клавдия Ищенко. Она смотрела в нашу сторону. Рядом с ней лежал, опираясь на локти, мужчина лет сорока, очень черный, худой. Он что-то со смехом говорил ей. У него в головах была сложена форменная одежда: военный. «Она как из тюрьмы вырвалась», — подумал я.
Она приглашающе помахала мне рукой.
Я, наоборот, развел руками, показывая, что я, дескать, никак не могу подойти: сижу в компании. Быстрицкая заметила нашу пантомиму. И я продолжил тему «Ищенко», играя в основном на Семена, — тот он все-таки Семен или не тот?
— Жена убитого, — сказал я. — То есть вдова. Она была намного моложе его и, кажется, рада его смерти. Меня познакомили с ней сегодня, — соврал я.
Но Семен никак не отреагировал. Зато Быстрицкая повернулась и стала внимательно разглядывать ее.
— Можно подумать, что вы видите перед собой врага, — заметил я.
— А вы слишком быстро заводите знакомства! — ядовито отпарировала она. — Она сильно красится. И у нее уже шея морщинистая.
