Земляне утешали себя тем, что еще через пять лет спутник возвратится, причем с оригинальными материалами, в том числе фотографическими, и, возможно, многое из того, что ныне кажется невразумительным, получит логическое объяснение. Тем временем поступила новая партия снимков, пользы от которых было чуть, поскольку качество по-прежнему оставляло желать лучшего. Затем произошло автоматическое отделение отработанной ступени, и спутник устремился обратно, сообщая звуковыми сигналами окружающему пространству, что мчится домой. Однако вскоре случилось нечто непредвиденное: сигналы смолкли. Поначалу лунная база терпеливо ожидала их возобновления, ибо вполне могло оказаться, что молчание спутника вызвано какой-то мелкой неисправностью, которая быстро будет устранена, но ожидание затягивалось, и, в конце концов, специалисты, скрепя сердце, признали, что спутник сгинул без следа на расстоянии около трех миллиардов миль от Солнца.
Посылать к Плутону другой не имело смысла, поскольку прежде следовало добиться значительных улучшений в технике фотосъемки, именно значительных, потому что иначе средства и усилия вновь были бы пущены на ветер.
Вторая и третья марсианские экспедиции благополучно достигли цели и вернулись на Землю. Среди сделанных ими открытий важнейшим было то, что они обнаружили на Марсе следы обитания примитивных существ, в результате чего удалось раз и навсегда покончить со стародавним убеждением: мол, жизнь — отклонение от нормы и присутствует только на Земле. Перед фактом наличия жизни на двух планетах одной и то же системы вынуждены были сложить оружие даже закоренелые скептики. Четвертая экспедиция высадилась на Марсе — и погибла, и на красной планете появилось первое земное кладбище. Пятая экспедиция отправилась в путь задолго до того, как на Земле завершилось отдавание почестей погибшим.
Теперь, с обнаружением следов жизни на другой планете, когда стало ясно, что ее поверхность покрывали моря и реки, что мы не одиноки — не были одиноки — во Вселенной, снова пробудился интерес общественности к космическим полетам. Ученые, вспомнив о загадке сгинувшего в черноте пространства спутника — по правде сказать, они вовсе не забывали о нем, однако обстоятельства заставляли заниматься иными делами, — принялись планировать экспедицию на Плутом, исходя из того, что аппаратура по-прежнему несовершенна, значит, придется положиться на свидетельства людей.
Меня включили в состав экспедиции в качестве геолога, хотя зачем геолог на Плутоне, мне было ни капельки не понятно. Всего нас было трое, несмотря на то, что, по мнению психологов, тройка — самое неудачное число. Двое объединяются против одного или игнорируют его, и потом, в коллективе не прекращается борьба за то, кто окажется в большинстве; ведь кому охота оставаться предоставленным лишь своему собственному обществу? Однако наши отношения сложились иначе, мы неплохо уживались друг с другом, пускай даже среди нас и возникали порой известные разногласия. Срок в пять лет, которые понадобились спутнику, чтобы достичь Плутона, для нас сократился более чем наполовину, не только за счет увеличенной мощности двигателей, но и по той причине, что пилотируемый корабль способен развить скорость, намного превышающую пределы безопасности спутниковой. Впрочем, и два года с хвостиком — весьма продолжительный период времени для тех, кто заключен в корпус ракеты, мчащейся сквозь пустоту. Возможно, было бы полегче, когда бы в пространстве существовали ориентиры, по которым человек мог бы судить о продвижении звездолета к месту назначения, а так у меня, например постоянно создавалось впечатление, что мы просто-напросто висим в пустоте.
