Должно быть, лицо у Вульфа было свирепым, потому что Гаральд сказал:
— Норвежец слишком опасен. Нужно запереть его, пока он не смирится со своей судьбой.
— У меня есть уши, — прорычал Вульф. — Если ты думаешь, что меня можно держать взаперти на привязи, как животное, то ты ошибаешься.
— Вульф, — вмешалась Рейна. — Послушай меня. Если ты дашь слово, что не будешь пытаться бежать или причинить вред кому-либо из членов нашей семьи, я не позволю им держать тебя взаперти.
— Нет, это ты послушай меня, Рейна, — перебил ее Борг. — Норвежцу верить нельзя. Он зарежет нас всех во сне.
— Не зарежет, если пообещает не делать этого. Я верю, что Вульф — человек чести.
— Ха! — возглас Майды прозвучал издевательски. — У этого норвежца чести нет.
Вульф выпрямился во весь свой рост.
— У меня больше чести, чем у разбойников-датчан, убивающих женщин и детей!
— Так ты даешь слово? — настаивала Рейна, игнорируя эту вспышку ярости. — Если нет, то тебе, возможно, придется провести всю зиму в хижине без окон, взаперти, не имея возможности поговорить хоть с кем-нибудь.
Вульф обдумал слова Рейны. Он сойдет с ума, если не сможет видеть небо или ощущать запах только что выпавшего снега. Ему нужно поддерживать в форме свое тело и заботиться о том, чтобы мозги не покрылись плесенью. Но сама мысль согласиться с унизительной участью раба возмущала его до глубины души. Рабы из норвежцев получались отвратительные, это было известно всем.
Впрочем, заключение прельщало его еще меньше. Сможет ли он смириться со своим положением и потерпеть до весны, когда эти люди потребуют за него выкуп, и еще немного, пока выкуп не доставят?
— Я жду твоего ответа, Вульф, — напомнила Рейна. — Если ты согласен, тебя немедленно развяжут.
— Нет, погоди-ка, — вмешался Борг. — Я не уверен, что это разумно. Его нужно немного подержать связанным, пока он не научится смирению.
Вульф откинул голову и расхохотался.
— Подобно тому, как научилась смирению твоя сестра? Она никогда не вела себя так, как полагается рабыне. Вместо этого она снискала расположение членов моей семьи, и ей предоставили личный альков. Много ли рабов способны заслужить такое доверие своего господина?
— Это правда, Рейна? — спросил ее Гаральд.
— О да, благодаря моим навыкам лекаря я заслужила уважение семьи Вульфа, так же как и привилегии, которые обычно рабам не предоставляют.
— Рейна так и не смирилась с положением рабыни, — продолжал Вульф, — однако наказывать ее за непокорный нрав я не стал.
